Шальные миллионы

— Но в таком случае нечего тут их показывать.

— В чем дело? Мы разве не можем поговорить между собой?

Возмутилась и незнакомка.

— Хороши у вас правила торговли: ни с того ни с сего нападать на посетителей.

— Я не нападаю, но если вы пришли покупать, — пожалуйста, мы к вашим услугам. Но как я понял, гражданка…

Произнося эту тираду, он смотрел на серьги и перстень, и постепенно тон его понижался, и слово «гражданка» он произнес почти извиняющимся голосом. И уже совсем мирно проговорил:

— Покажите, что у вас?

Анна протянула ему одну серьгу, он продолжал тянуть руку, но она сказала:

— Смотрите.

Тот понял: она боится выпустить из рук все изделие. Разглядывая его в лупу, он время от времени бросал взгляд на Анну.

— Откуда у вас… эти вещи?

Незнакомка взорвалась:

— Послушайте! Вы не прокурор и оставьте этот свой допрос!

— Да, но я должен знать…

Анна протянула руку:

— Верните серьгу.

— Но позвольте, вы же пришли сдавать. Сколько просите?

— Верните серьгу! — сорвалась на крик незнакомка.

— А вы не хозяйка, и я вас не спрашиваю.

И в этот момент к прилавку подошли Костя и Олег.

— Господин! Вы странно себя ведете, — сказал Костя.

— А вы кто?.. Вам здесь чего нужно?

Костя грозно проговорил:

— Верните серьгу.

Оценщик, хотя и тише, продолжал артачиться. И тогда Костя сунул ему под нос удостоверение личности. Тот быстро вернул серьгу и униженно залепетал:

— Они же сдавать пришли. Я оценщик, готов приобрести. Сто тысяч?.. Я готов заплатить сто тысяч, но должен посмотреть. Вы же понимаете: сто тысяч долларов — не двадцать и не тридцать рублей!

Костя сделал жест Анюте оставить магазин. Поклонился ей. И они оба с Олегом, два богатыря, вышли вслед за женщинами. Незнакомка не хотела расставаться с Анной.

— Я бы купила у вас, но у меня с собой нет таких денег. Завтра деньги будут. Только прежде я бы хотела показать их знакомому ювелиру. Вы не будете возражать?

— Признаться, я не хотела бы продавать этот свой гарнитур. Он и самой мне нравится. Но я помогу вам купить другой, — и не хуже, уверяю вас.

— И тоже сапфировый?

— Может, сапфировый, а может, изумрудный, — не такой дорогой, но тоже хороший.

— Цена меня не смущает, — проговорила незнакомка. — Мне очень нравятся ваши. Я сон потеряю, буду о них думать.

Анюта будто бы случайно распахнула полы плаща. Лайковая юбочка, кулон, вспыхнувший синим цветом, высекли в глазах незнакомки восхищение.

— Вы так красивы и так стильно одеты, — сказала незнакомка.

— Вы нашли те самые слова, которые и я вам хотела сказать, но не успела.

Подала руку незнакомке.

— Меня зовут Анна, а вас?

— Нина. Друзья зовут Нинель.

— Прекрасное имя. В нем много поэзии. Хотите, Нина, я подвезу вас домой?

Анюта раскрыла дверцу автомобиля, пригласила Нину. Та села с ней рядом, и они поехали.

— Это ваш автомобиль?

— Мой.

— Вы счастливая. Я тоже хотела бы, но не умею править.

— Водить автомобиль? Это же проще простого. Могу научить.

— Научить? И вы это серьезно? Я бы с удовольствием, но какой резон вам со мной возиться?

— Вы мне понравились. А у меня здесь в Питере нет подруг. Помните, как в детстве мы говорили: «С тобой я буду дружить, а с тобой не буду…»

Они рассмеялись.

Нина в смотровое зеркало видела «вольво», неотступно следовавший за ними. И за рулем — мужчину с квадратной бородой и в затемненных очках, — того самого, что заступился за них в магазине.

— Аня, за нами следуют те самые… два парня, что приструнили нахала-оценщика.

— Пусть они тебя не смущают. Это мои охранники.

— Охранники? У тебя есть охранники? Но Анечка, если не секрет, кто же ты такая, что тебя охраняют такие крутые парни? И сколько же они стоят?

— Я писательница.

— Писательница? — почти вскричала Нина. — О господи, час от часу не легче. Скажи мне, что ты английская королева, мне легче поверить.

Анюта достала из сумки книжку, подала Нине. Та раскрыла ее и увидела фотографию Анны.

— А-а… И правда. Вот уж никогда не знала, что в таком возрасте можно выбиться в писательницы. Но позволь, разве писатели имеют так много денег, чтобы нанять охранников? Я слышала, писатели бедствуют, как и большинство людей нынче.

— Да, верно. Бедствуют. Но я написала книгу, которая, против моего ожидания, пользуется спросом, ее покупают. Это, конечно, не значит, что умею писать лучше других, — нет, совсем не так. Но читатель находит в моей книге что-то такое, что ему нравится.

— Любовь! — воскликнула Нина. — Тут и думать нечего. «Слезы любви»! Я бы тоже купила такую книгу. А, кстати, где она продается?

— В Петербурге скоро ее будут продавать. Пока же продают в городах на Волге. Но тебе незачем покупать, — возьми на память.

— Автограф! Мне нужен твой автограф.

— Ладно. Будет и автограф.

Они подъехали к гостинице «Прибалтийская», где жила Нина. Она дала Анне свой телефон, и они договорились встретиться.