Шалость

Во время отъезда г-на де Морамбера ко двору великого герцога г-н де Шомюзи явился пожелать счастливого пути путешественникам. Я присутствовала при этом свидании, так как не люблю, когда мои сыновья встречаются со своим дядей. Я всегда боялась, чтобы он какими-нибудь неблагоразумными словами не внушил им недостойных мыслей. Мне было бы в высшей степени неприятно, если бы г-н де Шомюзи имел на них хотя бы самое ничтожное влияние. Впрочем, нужно это признать, он всегда воздерживался от всяких попыток такого рода. В этот день г-н де Шомюзи казался озабоченным и, видимо, желал побеседовать со мной, как обычно. Я приготовилась к тому, чтобы его выслушать, но он не пошел мне навстречу и удалился, не сказав ни слова. Немного погодя я получила от него записку, где он спрашивал, когда и в котором часу ему можно будет посетить меня на будущей неделе. Я указала ему несколько сроков и часов, за исключением тех, когда у меня обедают или когда кто-нибудь бывает, так как он желал говорить со мной наедине. Свой ответ я велела отнести в гостиницу, где он проживал и которая носила название «Польская Армия». Он поселился в ней после того, как выехал из прежнего трактира под вывеской «Шпага». Такая перемена адреса была вполне в его привычках. В эти дни г-н де Шомюзи не появлялся. Погода была скверная, падал снег, за которым вскоре последовал сильный ветер. На улицах было не очень приятно. Зима стоит в этом году суровая.

Непогода, казалось, установилась прочно и длилась вплоть до назначенной недели. В прошлую среду, которая была как раз тем днем, когда у меня кто-нибудь обедает, непогода усилилась. Дул бешеный ветер, шел ледяной дождь. Слышно было, как капли стучали в стекла, и, несмотря на колпачки, свечи мигали при каждом порыве ветра. Я была уверена, что никто не рискнет идти ко мне в такую погоду, и мне придется обедать tête-à-tête с президентом де Рувилем. Впрочем, я ничего не имела против. Г-н де Рувиль очень неглуп, а после обеда мы можем начать с ним партию в реверзи[1]. Но, несмотря на бурю, я была обманута в своих ожиданиях. Когда садились за стол, нас было уже четыре дамы и шесть кавалеров. Такое количество друзей тронуло меня чрезвычайно. Я очень благодарила их за твердое желание развлечь меня в моем одиночестве. Это привело меня в хорошее настроение, и обед начался весьма весело. Четыре дамы: г-жа де Блэзэ, г-жа де Вардонн, графиня д'Антильи и я; кавалеры: д'Антильи, де Блэзэ, де Валентон, граф д'Эстрак, англичанин мистер Смитсон, г-н де Бридо и президент, к которому была обращена тысяча комплиментов за то, что он, невзирая на подагру, рискнул подвергнуться ярости Борея. Из этого шутя вывели заключение, что он влюблен в меня и пользуется отсутствием г-на де Морамбера, чтобы достичь своей цели. Не соглашаясь с этим, г-н президент сознался, что он достоин некоторой похвалы за то, что прибыл в такую дурную погоду еще потому, что, выходя из кареты, чуть не был сбит с ног женщиной и весьма подозрительным мужчиной, которые, словно устроив засаду, прятались в подъезде дома. Президент добавил, что в этом нет ничего удивительного, что улицы весьма небезопасны в такое время, что они так и кишат любителями легкой наживы и что в Париже наблюдается большое число самых невероятных ограблений. Не лучше дело обстоит и в провинциях, ибо там отмечено немало случаев грабежа, произведенного с замечательной дерзостью.

Некоторое время беседа придерживалась этой темы. Рассказывались истории про фальшивомонетчиков и авантюристов, про разбойников и грабителей в масках. Потом все уселись за карточные столы. Моими партнерами были г-жа де Блэзе, г-н де Бридо и г-жа д'Антильи. Я только что объявила свою игру, как вдруг крик, донесшийся с улицы, заставил нас вздрогнуть над разложенными картами. В это самое мгновение непогода завыла еще бешеней, а дождь изо всей силы застучал в стекла. Однако мы уже совсем собрались продолжать партию, как опять в передней послышался человеческий голос и чьи-то шаги. При этом шуме каждый из нас обратился в слух. Я уже видела, что г-н д'Эстрак направился к двери, за которой раздавались голоса и шум, как вдруг эта дверь внезапно распахнулась от порыва ветра, заставившего задрожать пламя свечей, и на пороге, поддерживаемый под мышки лакеями, почти в лежачем положении, со шляпой, сдвинутой на затылок и разодранным плащом, появился г-н де Шомюзи. Лицо его было бледнее воска, а правую руку он прижимал к груди. При этом зрелище мы все поднялись с мест, при грохоте опрокинутых кресел и звоне жетонов, катящихся по паркету. Опередив меня, кавалер де Валентон бросился к г-ну де Шомюзи одновременно с мистером Смитсоном, но как только они наклонились над ним, г-н де Шомюзи, икнув, брызнул им в лицо целым фонтаном крови и, несмотря на то, что его поддерживали слуги, повалился на пол, где его шляпа докатилась до ног г-жи де Вардонн.