Шалости хтони

— Вчера ночью на Болотной улице три семьи вырезали, — со вздохом начал рассказывать Альберт то, о чём раньше старался молчать. — Полностью… Следы повреждений — когти. Все трое — тёртые калачи. Охотники. У всех оружие имелось. Соседи слышали выстрелы ночью, но в туман никто не решился высовываться. Помнишь Вадика?

— Это у которого жена такая была?.. — Света рукой показала на шею. — С каре чёрным-чёрным?

— Нету их больше. Его семью всю вырезали за ночь, — ответил Альберт. — И позавчера так, и поза-позавчера так. Уже месяц как люди умирают по ночам…

— Но у нас-то вроде спокойно, — неуверенно заметила жена.

— Я домой шёл, а на улице старая карга эта, Унно, сидит и смотрит на меня рыбьими глазами, — вспомнил Альберт. — Она весь день дома сидела, а под вечер вышла. И сидит. Смотрит. Взглядом провожает.

— Да уж. Когда она всем мозги выносила, было как-то понятнее… — кивнув, согласилась жена.

— Вот-вот… А этот… Бухарик местный… Как его? — Альберт защёлкал пальцами, пытаясь вспомнить то ли имя, то ли прозвище одного из соседей.

— Шуруп? — подсказала жена.

— Вот он, точно! — кивнул Альберт. — Ты его давно видела?

— В запое, небось, как обычно! — улыбнулась Света, погладив мужа по руке.

— Он, когда в запое, то буйный! — не согласился Альберт. — Нас чуть ли не каждый второй день к нему вызывают. А тут нас к нему уже второй месяц не вызывали!.. Я думал, он кони уже двинул. А тут вчера шёл и видел его. Стоит, ёлки! Прямо даже трезвый. Только бормочет себе под нос что-то…

— Дорогой, а тебе не кажется, что это паранойя? — осторожно уточнила жена, видимо, боясь расстроить мужа.

Не тут-то было! Альберт совершенно серьёзно её выслушал, а потом совершенно серьёзно признался:

— Я рассматривал и этот вариант тоже. Стал расспрашивать коллег. Все признались, что у них такие же ощущения! Все, понимаешь?.. Ты же знаешь, у нас там в отделе стражи все бывшие — кто из армии, а кто из полиции, как я. Ты же знаешь, мы ощущениям доверяем, Светк! Туго усвоили, на своих шкурах, что это всё не пустое…

Альберт снова заволновался и, трясущимися руками схватив вторую обойму, начал её снаряжать патронами, чтобы хоть чем-то себя занять.

— Администрации говорили… Они ответили, мол, сделать ничего не можем, справляйтесь сами! — заговорил он снова. — И нюхач наш проверки проводил. Проверял людей. Но никого так и не выявил. А люди умирают ночью. Каждую ночь. И не хищники их дерут. Порождения. А мы ни одно поймать не можем.

— А что лорд? — уточнила Света.

— А он молчит. Только людей гребёт в армию. И всех их во внутренний город тащат. А на наше кольцо вообще внимание перестали обращать! Будто нету нас больше!

— Да как же… — у девушки задрожала губа.

Ей было всего двадцать. Альберту — уже под тридцать. Странная любовь, вспыхнувшая между ними, перетекла в семейную жизнь, а потом и в рождение сына Дмитрия. И все эти четыре года Альберт не мог понять, за что ему такое счастье.

А теперь понял, что неважно, за что. Может, даже авансом. Просто теперь он должен это счастье сохранить. Во что бы то ни стало.

Будто чувствуя страх родителей, маленький Митя заворочался в своём закутке. И тут же разревелся надрывным баском.

— Ой, блин! — Светка подскочила и кинулась к сыну.

А Альберт отложил вторую обойму и принялся за третью. А потом, и этим не удовлетворившись, достал из шкафа системную дубинку, подаренную начальством. За всё время службы на Пареке это оружие не пригодилось ему ни разу. И вот на тебе.

— Баю-баюшки-баю… Баю-баюшки-баю… — тонко напевала из-за занавески жена, укачивая сына.

Альберт подошёл к занавеске, но внутрь заходить не стал. И через неё можно было поговорить.

— Светка, наши договорились с Гаврилычем, хозяином таверны, что все будут ночевать у него. Комнату и на нас тоже выделили.

— Баю-бай… А как же дом?.. Баю-баюшки-баю!.. Так нельзя! — ответила жена, пытаясь укачать ребёнка.

— Светка, трупам дом не нужен, ты знаешь же? — тихо спросил Альберт.

— Баю…

Через секунду занавеска отдёрнулась, и жена сурово уставилась на него, не переставая качать свёрток с ребёнком.

— Что значит трупы, дорогой? — спросила она. — Ты что, думаешь, кто-то придёт и вломится к нам? Да я эту дверь даже незапертую еле открываю!

Дверь была самым дорогим имуществом, которое имелось у семьи Альберта. Сколоченная из толстых досок, с металлической окантовкой и продольными полосами жёсткости — она, наверно, выдержала бы даже столкновение с автомобилем. Но автомобилей на узле не было, а вот трупы… Трупы каждую ночь появлялись.

— У всех двери хорошие! — отрезал Альберт. — А трупы… Они каждую ночь.

— И ты предлагаешь с ребёнком в таверну на ночь идти? Ты в своём уме? — не сдавалась жена.

— Там все будут со своими, — потерев красные от усталости глаза, объяснил Альберт. — Я сначала отказался: знал, что тебе идея не понравится… Но, Свет, я боюсь за вас… А я тут один! Один, кто готов вас защищать! Понимаешь? А там будет весь наш состав! Ну давай туда, а? Ну пожалуйста!