Шалости нечистой силы

Но ключ не вошел. Марина нервно дергала ключ, пытаясь заставить его войти в прорезь, – безуспешно. Удивившись, она наконец присмотрелась к замку…

Паскуда! Она сменила замки!!! В папиной квартире!!! Как она посмела, ничтожная дрянь!!!

Марина зло пнула пару раз дверь, не жалея дорогих сапожек. Постояв еще некоторое время перед квартирой, никак не желая поверить, что ее план обломился, она наконец удрученно пошла вниз.

У подъезда отирался какой-то паренек, который ей игриво улыбнулся, но Марина ответила злым взглядом и с размаху прихлопнула за собой дверь подъезда: раз не знает кода, так пусть и сидит на морозе, ждет кого-то…

Сказать, что Марина была в отчаянии, – это ничего не сказать. Она была в бешенстве, она была вне себя от злости. Только Шанька, спаниелька, знает, какие наинелестнейшие слова нашла Марина, чтобы охарактеризовать Наталью. Судя по Шанькиной внимательной и сочувственной морде, она была совершенно согласна с хозяйкой.

Перспектива провести выходные в четырех стенах была невыносима. Только, казалось бы, Марина начала приходить в себя после папиной смерти, только начала забывать Наталью, так выплыла история с колье. Этого Марина ей никогда не простит! А свой провал с кражей – в особенности! Предусмотрительная бестия! Не забыла, что у Марины остался ключ от квартиры!

Не вынеся груза давивших ее мыслей, отчаяния и злости, Марина на следующий же день решительно отправилась на дискотеку. Нет, она не оставила своего намерения вернуть любой ценой колье! Если бы оно не было маминым, Марина бы, пожалуй, плюнула, несмотря на его ценность. Как все дети богатых родителей, она в отношении отнюдь не в поту доставшихся денег была довольно беспечна и тратила их легко…

Но колье было связано с мамой, с ее смертью, с ее памятью. Теперь, когда папы не стало, неразделенный груз вины перед матерью угнетал Марину… И бессознательно Марина переложила часть этого груза на мачеху: ненавистная Наталья превратилась в средоточие всех зол. В конце концов, это из-за нее так вышло! Не возникни эта потаскуха в жизни отца, не окрути она его, как знать, может, и с мамой бы что-то наладилось! В конце концов, Марина росла, взрослела, стала многое понимать, а там, глядишь, и сумела бы восстановить отношения с мамой – сначала свои, а там и папины…

Но все уже поздно, все неисправимо: мамы нет, папы нет… Есть только Марина и проклятая сука Наташка – и мамино колье между ними. И потому Марина затею свою не оставила: просто отложила, не зная пока, что и как предпринять. Лучшее, что она могла сейчас сделать, – это немного отвлечься, успокоиться, чтобы потом, на свежую голову, все как следует продумать.

В конце концов, дискотека – неплохая вещь. Собственно, там она обретает именно то, что так привлекло ее в идее вояжа: инкогнито. Там она не дочка своего папы, там она не богатая невеста, там она не Марина Кисловская – девушка без фамилии, без истории, без журнальных статей о величине состояния или о мачехином изнасиловании… И восхищенные взгляды можно вполне принимать за чистую монету.

Вообще-то, Марина не любила ходить на дискотеки – это что-то вроде дурного тона, да и безопаснее в компании…

Но сегодня ей никого не хотелось видеть – ни Колю, ни Сашу. Она истово танцевала в одиночестве – то есть, конечно, в толпе, но сама по себе, прямо в центре площадки, ни на кого не глядя, прикрыв глаза. Всю силу своего злого отчаяния она вложила в ритмичные движения, ведомые музыкой. Выходило очень чувственно – даже она сама понимала, что чувственно.

Приоткрыв глаза, Марина приметила несколько весьма заинтересованных мужских взглядов, несколько откровенно неприязненных женских – к ним Марине не привыкать, девицы всегда ее недолюбливали, находя высокомерной и претенциозной.

Марина снова прикрыла глаза – смотреть было не на что. И почти тут же кто-то аккуратно тронул ее за локоть.

– Мне кажется, это вы уронили!

Перед ней стоял молодой человек, довольно симпатичный, прилично одетый, и мило улыбался, протягивая ей пачку «Салема».

– Спасибо! – Она действительно курила «Салем».

Марина приняла из его рук сигареты и расстегнула крошечную лаковую сумочку, болтавшуюся на плече.

– Ой, нет, это не мои!

Ее сигареты благополучно лежали в сумочке.

Марина вернула пачку молодому человеку и прикрыла глаза, желая поскорее снова впасть в состояние злого экстаза, которое порождал в ней ритм музыки.

– По-моему, вам следует сделать передышку, – прозвучал над ухом тот же голос.

Марина удивленно вскинула глаза на непрошеного советчика.

– Вы уже чуть-чуть задыхаетесь, – пояснил он. – Знаете, вы очень красиво танцуете. Но как-то странно… Я хочу сказать – отрешенно. Обычно на дискотеке все как бы танцуют друг с другом, а вы – сами по себе. Потому я и сказал: отрешенно. И еще… Вы не обидитесь?

Марина промолчала, глядя, однако, с интересом на неожиданного рецензента ее танцевального искусства.