Шалтай–Болтай в Окленде. Пять романов

Держа руль левой рукой, Вирджиния взглянула на карту. Но долго рассматривать ее было нельзя. Слева просигналили, и она повернула руль, чтобы вернуться на свою полосу.

— Пропади все пропадом, — она отбросила карту. — Не понимаю, почему они не дают мне проехать.

Грегг вжался в свое сиденье. Его не интересовало, что там, на дороге. Это рассердило Вирджинию: она почувствовала себя брошенной. Получается, всем наплевать? Но тут в потоке машин образовался просвет, и ей удалось быстро проскочить на следующую полосу, а оттуда — в нужный ряд. Там автомобили неслись еще быстрее — она вдруг оказалась в стремительном потоке машин, которые летели на такой скорости, что лучше бы этого не видеть.

— И зачем мы поехали? — пробормотала она.

— По–моему, скоро уже съезд этот, — сказал Грегг так робко и жалобно, что Вирджиния устыдилась.

— Не привыкла я ездить по скоростным дорогам, — попробовала оправдаться она.

Эти горы, подумала она, какие они мрачные. Там и не живет почти никто. Как можно было построить школу в таком пустынном месте? Вот взять восточные горы — до нашего поколения там жили другие люди, а еще раньше в них тоже кто–то обитал. Очевидно, что люди там жили всегда. До англичан — индейцы. Неизвестно, кто населял их до индейцев, но какой–то народ, какая–то цивилизованная форма жизни там присутствовала. И еще животные. Она сама слышала когда–то, как они там проворно шныряют туда–сюда. Какая–никакая, а жизнь. Здесь же горы напоминают бесцветные терриконы: земля — просто грязь, а растительность — бурьян, отдельными пучками торчащий то тут, то там, и среди бурьяна банки из–под пива и обрывки бумаги, принесенные в каньоны ветром. Так это каньон, а не расселина. Ветер ревет, словно хочет оторвать машину от земли.

Город был уже совсем далеко. Время от времени попадался одинокий дом на отшибе, заправка, мелькал какой–нибудь рекламный щит — но все это стояло особняком. Ничто их не связывает, подумала она. А по ночам где–то там, за обочиной светятся далекие огоньки.

— Вон он! — встрепенулся Грегг.

Впереди показалось какое–то строение, знаки и дорога. Вирджиния увидела светофор и белую разметку. Горел желтый свет, и она сбавила скорость, с облегчением думая о том, что ничего страшного не случилось.

— Спасибо, — сказала она.

Вирджиния успела повернуть налево, прежде чем загорелся красный свет, и они наконец съехали с шоссе. Машины теперь мчались в обратном направлении. «Скатертью дорога!» — мысленно пожелала она им.

— Нашли все–таки, — произнес Грегг.

— Нашли, — подтвердила она. — В другой раз уже не заблудимся. Будем ехать спокойно.

Он кивнул.

По обеим сторонам дороги, гораздо более узкой, чем шоссе, пошла посадка высоких деревьев необычного вида. Довольная, она показала на них Греггу и спросила:

— Что это за деревья? Не фруктовые.

— Не знаю, — ответил он.

— Может, для скрепления почвы. Или от ветра.

Вдалеке справа отвесно, как стена карьера, краснея сухой глиной, возвышался огромный обрыв. Наверху виднелась полоска листвы, но склон был голый.

— Далеко еще? — спросил Грегг.

— Вроде бы нет. Мы едем через Санта–Паулу. У тебя же карта — можешь посмотреть, сколько осталось.

Он зашуршал картой, пытаясь найти Охай.

— Это недалеко, — сказала она.

Теперь они ехали между деревьями пониже, их ветки сплелись в плотные округлые кроны.

— Апельсиновые, — обрадовавшись, определила она. Это была сельская местность с плодородной почвой, посреди полей хозяйничали трактора. — Тут живут фермеры. — И ландшафт был здесь, слава богу, ровный. — Мы, наверное, высоко забрались. Мы ведь с тобой в горах.

Грегг смотрел на трактора и людей, что трудились рядом с ними.

— Да это же мексиканцы! — разглядел он.

— Может быть, «мокрые спины»[142], — предположила она.

Апельсиновые деревца были такими низенькими, что Вирджиния почувствовала себя в сказочном мире: она бы, наверное, не удивилась, увидев тут пряничные домики и крохотных старичков с белыми бородами до самых туфель с загнутыми носами. Мрачное настроение и волнение куда–то исчезли, и она подумала, что, может быть, все у них получится со школой.

— А как же школа? — вспомнил Грегг.

Он ведь так и не понял, он думал, что его везут в летний лагерь.

— Господи, — вздохнула она.

— И как же, — он беспокойно ерзал на сиденье, — как я домой вернусь?

— Мы приедем за тобой.

— Когда?

— На выходные. В пятницу вечером. Теперь ты знаешь.

— А если мне станет плохо?

— Там есть медсестра. Послушай меня. Ты уже большой мальчик, самостоятельный. Мне не обязательно быть рядом с тобой и день, и ночь.

При этих словах он жалобно зашмыгал носом.

— Прекрати, — сказала она.

— Домой хочу, — продолжая всхлипывать, заявил Грегг.

— Так, мы с тобой уже поговорили об этом. Ты знаешь — это делается, чтобы подлечить твою астму. И класс у тебя будет намного меньше, всего пятеро или шестеро ребят.

Это в своих письмах особо подчеркивала миссис Альт, владелица «Школы в долине Лос–Падрес».

— Хочу домой, — повторил Грегг, хотя знал, как и она, что это бесполезно.

Они оба понимали, что решение уже принято.