Шалтай–Болтай в Окленде. Пять романов

— Но сексом ты занимался и раньше. Или же читал о нем необычайно хорошую книгу. Ты не вел себя как неумеха. Впрочем, другого я и не ожидала. Хочу, чтобы ты хорошенько подумал вот о чем. Я развелась с Уолтом. Для женщины, которая дважды была замужем, начать подумывать о третьем браке — очень большой шаг. Но браки заключаются и разрушаются. Лучше попытать счастья и ошибиться, чем… — Она задумалась. — Страх — это не то, чем следует руководствоваться. Воздерживаться из–за боязни совершить ошибку… Или это все тебе кажется смешным?

— Нет, — сказал он. — Не кажется. — Хотя на самом деле так оно и было. Теперь ему хотелось одного — вернуться в дом, лечь и уснуть. — Пойдем–ка в дом.

— Хорошо, — сказала Сьюзан, когда он закрывал сетчатую дверь на задвижку. — Ты пойдешь к себе в комнату, а я вернусь в свою. У миссис Поппинджей есть ключ, и, хотя она вряд ли придет раньше девяти часов, мы можем проспать.

— Хорошо, — сказал он, куда больше заинтересованный в сне, нежели в чем–то еще. Времени было половина пятого, и его усталость обратилась в боль.

Направляясь к своей комнате, она приостановилась, чтобы послать ему воздушный поцелуй. Доброй ночи, беззвучно произнесли ее губы, а по том, когда каждый из них открыл свою дверь, она наконец пропала из виду.

Что за ночь, думал он, забираясь во все еще влажно–теплую, смятую и чудно пахнущую постель.

Брак, подумал он.

И все же такая мысль ничуть его не встревожила. В браке присутствовала естественность и обыденность.

Полагаю, Тэффи станет моей падчерицей, подумал он. А как насчет офиса, «Копировальных услуг», моей работы там? Достанется ли мне часть этого бизнеса… стану ли я совладельцем?

Все это звучало для него очень приятно. Уснул он довольным, всеми помыслами устремляясь в завтрашний день.

На следующее утро, в половине одиннадцатого, они с Сьюзан вместе поехали на его «Меркурии» в центр, к офису.

Когда они парковались на другой стороне улицы, за пределами двухчасовой зоны, Сьюзан сказала:

— Слушай, мне надо пройти немного вниз и прикупить кое–какой материал для платья. А ты ступай внутрь, увидимся через полчасика. — Она поднесла ладонь козырьком ко лбу и пригляделась. — Дверь отперта. Зоя должна быть там. Если она слишком уж на тебя напустится, просто выйди и посиди здесь, в машине, или где сам захочешь. Но я не думаю, чтобы она так себя повела. Скорее всего, она тебе мало что скажет, наверное, займет себя работой.

— Не хочешь ли, чтобы я ей что–нибудь сказал? — спросил он, испытывая смутное раздражение.

— Нет, — сказала она, стоя на тротуаре и захлопывая дверцу со своей стороны. В костюме она выглядела очень ухоженной и элегантной. — Конечно, — добавила она, наклоняясь к окну, — не упоминай о том, что живешь у меня, или о том, что было прошлой ночью.

Сьюзан быстро зашагала прочь. Он запер машину, перешел улицу и, поеживаясь от неловкости, зашел в офис.

Как и предсказывала Сьюзан, Зоя не обратила на него внимания. За одним из столов в глубине помещения она сосредоточенно работала на старинной, массивной пишущей машинке, вынимая из нее страницу за страницей. Какое–то время он переминался с ноги на ногу в передней части офиса, где, очевидно, полагалось находиться клиентам, а потом решил взять быка за рога и прошел за прилавок и мимо нескольких столов.

— Доброе утро, — сказал он.

— Доброе утро, — отозвалась Зоя.

— Я буду здесь работать, — сообщил он.

— А, — сказала она веселым, оживленным голосом. — Мне Сьюзан так и говорила. — Мельком глянув на него, добавила: — Для меня это, конечно, мало что значит, потому что я отсюда ухожу.

— Ясно, — сказал он, кивая так, словно это для него было новостью.

— Наверное, через несколько дней. Я мечтаю выбраться из этого тупика уже год, самое меньшее.

Она перестала печатать и повернула стул, чтобы смотреть ему в лицо. Медленнее и отчетливее произнесла:

— Мы постоянно несем убытки, как вам, вероятно, известно. Сьюзан, полагаю, вам это изложила. Она так же мало верит в этот бизнес, как и я. Не знаю, почему она хочет барахтаться дальше. Здесь через дорогу есть дешевый магазин, где продают бумагу, ленту и копирку; мы не можем конкурировать с ними, потому что они закупают сразу помногу. А в большой аптеке на углу торгуют портативными пишущими машинками. Это не оставляет нам ничего, кроме сдачи машинок в аренду, печатания рукописей и копирования на мимеографе, а на таких вещах много не заработаешь. Даже если бы у нее были деньги на инвестицию, ничего хорошего не получилось бы, если только она не собирается перебраться в какое–нибудь другое место. А если она решится на это, то потеряет почти все, что мы вложили в обустройство этого заведения.

Он ничего не сказал. Услышанное его несколько озадачило.