Шамал. Том 2

– Мне можешь не выговаривать, Скрэг, пришлось ждать Энди, – сказал Чарли, совершенно запыхавшись. Он протянул свой посадочный талон, с сияющей улыбкой послал воздушный поцелуй Пауле, прошел внутрь и исчез.

– Привет, Паула, что это с тобой такое?

Паула тоже запыхалась, но лучилась от счастья. Она взяла его под руку, легонько дернула плечами:

– Чарли попросил меня провести с ним отпуск, caro, в Южной Африке. У меня родственники живут под Кейптауном, сестра с мужем и детьми, поэтому я сказала, почему бы и нет?

– Действительно, почему бы и нет! Значит ли это, что…

– Извини, Скрэг! – крикнул Гаваллан, присоединяясь к ним. Он тяжело дышал, но выглядел на двадцать лет моложе. – Извини, сидел полчаса на телефоне, похоже, мы потеряли этот чертов контракт с «ЭксТекс» в Саудовской Аравии и часть Северного моря, да ну и черт с ними – есть отличные новости! – Он просиял, и еще десять лет свалились с него; за его спиной солнце коснулось линии горизонта. – Я был уже в дверях, когда позвонил Эрикки, он в безопасности, Азадэ тоже, они в Турции, живы и здоровы, и…

– Аллилуйя! – радостно взорвался Скраггер, а из глубин посадочной зоны донесся ураган приветственных воплей: Петтикин сообщил эту новость остальным.

– …а потом позвонил друг из Японии. Сколько у нас есть времени?

– Полно. Минут двадцать точно, а что? Скот тебя не дождался, просил передать тебе следующее: «Скажи от меня Старику о'кей».

Гаваллан улыбнулся.

– Хорошо. Спасибо. – Теперь он вполне отдышался. – Я тебя догоню, Скрэг. Подожди меня, Паула, я мигом. – Он подошел к информационной стойке «Японских авиалиний». – Добрый вечер, скажите, пожалуйста, когда у вас следующий рейс из Бахрейна на Гонконг?

Девушка постучала по клавишам компьютера.

– Двадцать три сорок две, сегодня, сеид.

– Отлично. – Гаваллан достал свои билеты. – Отмените, пожалуйста, мой сегодняшний рейс на Лондон «Британскими авиалиниями» и забронируйте место на… – Громкоговорители ожили и заглушили его слова всепроникающим призывом на молитву. В аэропорту мгновенно настала тишина.

И высоко в широких просторах гор Загрос, в восьмистах километрах к северу, Хусейн Ковисси соскользнул с лошади, потом помог своему маленькому сыну опустить своего верблюда на колени. Мулла был в подпоясанном ремнем кашкайском овчинном полушубке поверх своего черного халата, в белой чалме, его «Калашников» был закинут за спину. И у мужчины, и у ребенка на лице застыло торжественное выражение, у мальчика лицо припухло от долгих слез. Вместе они спутали животных, достали свои коврики для молитвы, повернулись лицом к Мекке и начали. Ледяной ветер завывал вокруг них, забрасывая снежной крошкой с высоких сугробов. Полускрытый от них закат проглядывал сквозь узкую полоску неба под тяжело нависшими, обрамленными по краям сверкающим нимбом темными облаками, вновь предвещавшими бурю со снегом. Молитвы были произнесены быстро.

– Мы заночуем здесь, мой сын.

– Да, отец. – Маленький мальчик послушно помог ему снять поклажу, слезы снова заблестели у него на щеках. Вчера его мама умерла. – Отец, а мама будет в раю, когда мы туда попадем?

– Не знаю, мой сын. Да, думаю, будет. – Хусейн не давал горю отразиться на лице. Роды были долгими и тяжелыми, он ничем не мог помочь ей, только держал за руку и молился, чтобы Аллах пощадил ее и ребенка и чтобы повитуха оказалась умелой. Повитуха была умелой, но младенец родился мертвым, кровотечение остановить не удалось, и предначертанное свершилось.

На все воля Аллаха, сказал он тогда. Но в первый раз ему это не помогло. Он похоронил ее и мертворожденного младенца. В глубокой печали он пошел к своему двоюродному брату – тоже мулле – и отдал ему и его жене на воспитание своих двух малолетних сыновей и свое место в мечети, пока правоверные не выберут ему преемника. Потом, с оставшимся сыном, он повернулся спиной к Ковиссу.

– Завтра мы спустимся в долину, мой сын. Будет теплее.

– Я хочу есть, отец, – сказал маленький мальчик.

– Я тоже, мой сын, – мягко сказал он. – Разве было когда-нибудь иначе?

– Мы скоро станем мучениками?

– Аллах сам назначит время.

Маленькому мальчику было шесть лет, и многие вещи ему было трудно понять, но не это. В назначенное Богом время мы попадаем в рай, где тепло, и много зелени, и еды столько, что всю ее не съесть, и вода для питья прохладная и чистая. Но как же быть с…

– А в раю есть джубы? – спросил он своим тоненьким голоском, теснее прижимаясь к отцу, чтобы быстрее согреться.

Хусейн обнял его одной рукой.

– Нет, мой сын, не думаю. Там нет джубов, да они там и не нужны. – Второй рукой он неловко продолжал чистить затвор своего автомата куском промасленной тряпки. – Джубы там не нужны.

– Это будет очень странно, отец, очень странно. А почему мы уехали из дома? Куда мы едем?

– Сначала на северо-запад, далеко, мой сын. Имам спас Иран, но мусульман на севере, на юге, на западе и на востоке осаждают враги. Им нужна помощь и наставление словом.

– Имам, да пребудет с ним мир, это он послал тебя?