Я покрываю своё тело электрической оболочкой, чтобы чёртовы Инси не разорвали меня на куски, если налетят толпой. Я влетаю в кучу сцепившихся друг с другом воинов, старательно избегая соприкосновения с соратниками. Несколько Инсигардов замирают на месте, получив хороший удар электричеством, после чего воины моментально забивают их до смерти, уничтожив мозги насекомых тел.
Но так продолжаться дальше не может, бессмысленно просто бегать и бить их током. Пока применить свою новую силу.
Воля? Я думал, что Воля - это один из моих стандартных статов...
–
Я понимаю, как пополняется Хаос. Отдыхаешь, ешь, пьёшь, дышишь частицами маны и шкала постепенно восстанавливается. Но что с Волей?
–
Теперь понятно, почему старик так быстро сдулся. Сила воли ему была неподвластна от слова совсем!
Я отступаю на пару шагов назад от эпицентра боя и тихо шепчу:
– Спиритология. Видение духов - активировать!
Мир вокруг вспыхивает каким-то прохладным зеленоватым сиянием. Я бы подумал, что ослеп, если бы не спокойная реакция Ни на происходящее. Случись что с моими глазами, уж она бы сразу подняла тревогу!
Поле боя, усеянное трупами товарищей, теперь предстаёт перед моим взором в совершенно иных красках. У каждого тела, у каждого деревца, рядом со мной и в отдалении виднеются еле различимые силуэты, похожие на зелёный дымок. Люди и животные, неопознанные силуэты, несомненно обладающие своей волей - каждый из них был чем-то занят: наблюдал за происходящим или пытался выбраться из этого призрачного мира.
Духи. Или призраки? И те и другие. Почему-то сейчас, когда сила шамана стала единой с моим телом и разумом, меня совершенно не смущает факт существования привидений. Как раз наоборот, я абсолютно на полном серьёзе собираюсь их использовать.
– Спиритология. Воля Шамана - активировать, – говорю я. – Идите за мной, духи. Павшие товарищи, оставьте свою скорбь, ваши живые друзья нуждаются в помощи.
Я чувствую лёгкое опустошение от количества потраченной воли, но не сомневаюсь, что моя жертва обязательно сыграет свою роль.
Призраки вяло поднимают головы и глядят на меня, широко раскрыв блестящие мёртвые глаза. Кто-то без рук, а кто-то с выпущенными кишками лежит на земле, в то время, как их астральные образы целые и невредимые проходят мимо. Так значит, после смерти все мы становимся такими? Идеальными...
– Я не хочу больше воевать, я хочу уйти... – говорит один.
– Пустите меня к ним, я им отомщу, отомщу за себя! Подонки, насекомые ублюдки! – ревёт другой мертвец.
– Пожалуйста, шамана, верни меня назад, моё тело ещё цело в общих чертах! Я почти не умер! Да, конечно... Бозопратство! Это ведь просто ошибка! – умоляет третий. – И вообще! Это ты виноват! Ты повёл нас на эту битву, заставил удерживать оборону! Это всё ты! ТЫ!
– ЗАТКНИТЕСЬ, И ДЕЛАЙТЕ, ЧТО Я ГОВОРЮ! – срываюсь я на крик, когда призраки начинают галдеть слишком навязчиво и агрессивно.
Пришлось потратить ещё часть своего запаса, чтобы уравновесить их поток. Управлять призраками - грязная работа. Я делаю это впервые и чувствую себя конченым ублюдком. Может, предыдущий владелец посоха так и сломался?
Ты права, Ни. Да что же это со мной?! Для начала надо закончить бой, а после можно убиваться сколько влезет...
Я направляю толпу из призраков на помощь дерущимся друзьям и те влетают в Инси, словно передвижная бетонная стена. На секунду насекомые замирают, не осознавая, что на мощь только что их оттолкнула. Я вижу окровавленного Блан'дула - вороньего избранника, и вздрагиваю, заметив кровожадную, но радостную улыбку на его лице.
– Я знал, что на тебя можно положиться, седовласый! Нет, Сандэм Войд! – кричит он, рубя Инси здоровенной секирой.