Шаман

– Почему бы вам тогда не изгнать ещё одного Элегарда, как Лайнеля, чтобы он убил и Эмбра Ксатрима тоже? – спрашиваю я.

– Слишком поздно. Решимость Эмбра оказалась сильнее, нежели у его брата. Он уже принял всю доступную мощь мёртвого бога. Им овладела ярость, и теперь он желает самолично избавиться от Лайнеля и нашего народа.

– Эмбр, грёбаный идиот… – плююсь я. – На первый взгляд, он не показался мне плохим человеком.

– Никто и не говорит, что он – плохой человек. Ты красишь всё в чёрное и белое, Сандэм. Как я и говорил, всё куда сложнее, – вновь завёл свою шарманку Элегард.

– Хорошо. А меня-то это как касается?

– Первая и самая простая причина – ты умрёшь, если Эмбру хватит сил лишить Лайнеля жизни.

– Точно, корневые узы, будь я проклят… – я устало закрываю лицо руками.

– И вторая, самая главная причина – череда всех этих событий началась с тебя. По твоей вине.

– Что?

– Насколько мне известно, это ты – тот, кто помог безумной императрице взойти на престол. Эдикт огня оглашён благодаря тебе.

– Отчасти, но…

– Ты встретил Лайнеля и создал, хоть и невольно, корневые узы с ним, что вынудило его призвать нас на спасение Потерянного Жемчуга. Эта череда событий и привела к раздору с Анхимами.

– Ясно, я опять центральная фигура, – нервно смеюсь я. – Восхитительно! Тебе нужна моя помощь. Но мне твоя – нет! Я достиг своего предела. Я в отчаянии. Я рассчитывал, что могу взойти на гору и покинуть этот чёртов мир, но это невозможно.

– А говоришь, что тебе не нужна помощь… – усмехается Элегард.

– Даже не думай! – я гневно грожу пальцем. – Даже не думай давать мне ложную надежду и манипулировать мной! Хочешь сказать, что можешь помочь мне покинуть этот мир? Не верю.

– Я не могу помочь с этим, но могу направить тебя на истинный путь.

– Мне не нужны наставления от древесного человека, спасибо… – отмахиваюсь я.

– Раскрой глаза, Сандэм Войд, и воспользуйся ими, наконец. Ты преследуешь ложные цели из-за двух людей, которые своим «я» испортили твою жизнь.

– О чём ты, мать твою, говоришь? – меня начинает переполнять гнев.

– Отец восхищается старшим сыном даже после его смерти. А младшенький – запасной вариант – создан лишь для того, чтобы хоть как-то скомпенсировать потерю первого.

Я изо всей силы бью кулаком по лицу Элегарду. Алая кровь струится из поломанного носа, мой кулак пронзает острая боль. Переборщил с силой…

– … у тебя не было своей воли, не было своей жизни, – продолжает Элегард. – Даже оказавшись здесь, вдали от дома, ты всё ещё жаждешь достичь уровня своего брата, поскольку только так отец сможет тебя полюбить.

– ЗАКРОЙ РОТ! – я наношу ещё один удар, а за ним ещё парочку, превращая лицо отче в сплошной синяк.

– Ты даже вернуться домой хочешь лишь для того, чтобы отчитаться перед отцом, – продолжает говорить отче, несмотря на мои удары.

– Замолчи, замолчи, замолчи, у меня есть своя воля! У меня есть своё «я»! И моё «я» хочет ДОМОЙ! – я наваливаюсь на Элегарда всем весом и бросаю на землю. В ход идут ноги – удары по рёбрам; затем я сажусь на ублюдка сверху и начинаю выбивать из его морды последний капли дури.

– Лайнель принял облик твоего старшего брата, потому что ты до сих пор хочешь его превзойти, но тебе никогда не одолеть того, кто уже мёртв, – не унимается Элегард, но разбирать его слова становится всё сложнее.

Я хватаю камень и заталкиваю его в глотку старика. Мои пальцы царапают осколки зубов.

– Тебе нужно отринуть мысли о своих отце и брате, Сандэм, – продолжает звучать голос, но уже в моей голове.

– Ни, СУКА! – кричу я, хватая себя за волосы. – Не смей! НЕ СМЕЙ!

– Посмотри, во что ты превращаешься, когда делаешь то, что ждёт от тебя отец. Ты всю жизнь шёл по головам лишь потому, что тебя ничто более не интересует, кроме отцовского мнения! – продолжает Ни, несмотря на мои просьбы.

– Молчала целый месяц, а теперь снова заговорила! Да лучше б ты сдохла! – кричу я и обращаю свой взор на существо, лежащее подо мной.

Разбитое лицо, превратившееся в сплошной окровавленный кусок мяса; изо рта течёт кровь, заливая крепкую шею, застывает на бороде. Вот он – мой отец. Избитый, исколоченный мною, моими собственными руками.

По моему лицу что-то течёт. На секунду я пугаюсь, подумав, что Элегард каким-то образом ударил меня по голове, и принимаюсь искать рану. Но на моих руках не кровь.

Слёзы, что сидели во мне так долго, вырвались, наконец, наружу. Я падаю на землю и начинаю громко кричать, стуча кулаками по холодной земле. Удивительно, что в лагере никто ещё не проснулся.

– Сандэм, я… – пытается что-то сказать Ни.

– Не надо, Ни, – останавливаю я её. – Я всё знаю. Ты права. Вы оба правы. Старые и Новые боги, во что я себя превратил?..

– Тебе стало лучше, Сандэм Войд? – спрашивает Элегард, успевший подняться и регенерировать своё лицо.

– Да. Прости… – говорю я.