Шаман

Мать и отец объяснили Рэйчел ситуацию, с пониманием говоря о безумном увлечении юноши и четко заявляя, что именно на ней лежит ответственность за то, чтобы никоим образом не подпитывать его иллюзии. Однако сделать это оказалось очень тяжело. Шаман был ее другом, и она скучала по нему. Она волновалась о его будущем, но стояла на краю собственной пропасти, и попытки заглянуть в ее темные глубины вызывали у нее ужасное беспокойство и страх.

Рэйчел должна была догадаться, что безумное увлечение Шамана станет катализатором перемен, но с таким упрямством закрывала глаза на свое будущее, что когда Иоганн К. Регенсберг приехал на выходные в гости к ее родителям, она сначала восприняла его как друга отца. Это был среднего роста толстоватый приветливый мужчина лет сорока, который с уважением именовал хозяина дома «мистер Гайгер», себя же попросил называть просто — Джо. У него было приятное лицо, обрамленное короткой бородкой, но внимание собеседника всегда привлекали его живые, немного косящие синие глаза, глубокомысленно глядящие на мир из-за очков в металлической оправе. Редеющие каштановые волосы росли в основном на самой макушке, что позволило Лилиан позже описать его друзьям как обладателя «высокого лба».

Джо Регенсберг появился на ферме в пятницу, задолго до начала традиционного субботнего обеда. Вечер и весь следующий день он провел, разделяя досуг с семейством Гайгеров. В субботу утром они с Джейсоном почитали Тору, уделив особое внимание Книге Левит. Пообедав холодными закусками, он осмотрел амбар и аптеку, а затем, несмотря на пасмурный день, пошел взглянуть на поля, которые засеют весной.

Гайгеры закончили день отдыха ужином, во время которого подали чолнт —блюдо, содержащее бобы, мясо, перловую крупу и чернослив, оно медленно готовится на горячих углях с предыдущего дня, потому что евреям запрещено разжигать огонь во время Шаббата. Позже пришло время музыки: Джейсон сыграл часть скрипичной сонаты Бетховена, уступив оставшуюся часть Рэйчел, которая любила играть последние такты, — а гость наблюдал за происходящим с очевидным удовольствием. В конце вечера Джо Регенсберг открыл свой огромный гобеленовый чемодан и достал оттуда подарки: для Лилиан — набор противней для выпечки, изготовленный на его собственной фабрике в Чикаго; для Джея — бутылку прекрасного старого бренди; а для Рэйчел — книгу «Посмертные записки Пиквикского клуба».

Она заметила, что для ее братьев он никаких подарков не привез. Тут же стала понятна цель его визита, и ее охватили ужас и растерянность. Омертвевшими губами она поблагодарила его, заметив, что ей нравится творчество мистера Диккенса, но к настоящему времени она прочитала только «Николаса Никлби».

— «Посмертные записки Пиквикского клуба» — мое самое любимое произведение, — сообщил он. — Мы непременно должны обсудить его, когда вы его прочитаете.

Ни один честный человек не назвал бы его красавцем, но лицо у него было умное. И она признала, что книга, пожалуй, наиболее уместный подарок, который деликатный мужчина вручил бы женщине в данных обстоятельствах.

— Я подумал, что это подходящий подарок для учительницы, — добавил он, словно мог прочитать ее мысли. Одежда на нем сидела лучше, чем на знакомых ей мужчинах; наверное, ее просто лучше сшили. Когда он улыбался, в уголках глаз разбегались лучики морщин.

Незадолго до описываемых событий Джейсон написал письмо Бенджамину Шёнбергу, шадхенув Пеории, и для страховки отправил аналогичное письмо свахе по имени Соломон Розен в Чикаго, где число евреев неуклонно росло. Ответ Шёнберга был весьма цветист: он заявлял, что у него есть много молодых людей, из которых получатся замечательные женихи, и Гайгеры могут познакомиться с ними, когда приедут в Пеорию на Святые дни. Соломон Розен не стал сидеть сложа руки. Иоганн Регенсберг был одним из его лучших потенциальных женихов. Когда Регенсберг упомянул, что собирается поехать в западную часть Иллинойса, чтобы посетить магазины, торгующие его товарами, включая несколько магазинов в Рок-Айленде и Давенпорте, Соломон Розен немедленно устроил знакомство.

Спустя несколько недель после посещения от мистера Розена пришло еще одно письмо. Рэйчел произвела на Иоганна Регенсберга весьма благоприятное впечатление. Мистер Розен сообщал им, что у семьи Регенсберга ичез — прекрасная родословная, его предки в течение многих поколений служили нуждам общины. В письме указывалось, что среди предков мистера Регенсберга были учителя и библеисты, и род его восходит к четырнадцатому столетию.

Родители Иоганна, Леон и Голда Регенсберг, умерли. В этом деле его интересы представляла сестра покойного Леона Регенсберга, миссис Гарриет Фербер…

Когда Джей прочитал дальше, его лицо потемнело от негодования, — миссис Фербер, ссылаясь на семейные традиции, просила предоставить ей доказательства девственности невесты.

«Здесь не Европа. И они не корову покупают», — возмущенно воскликнул Джейсон.