Шаман

Почти во всех отношениях 1842 год оказался благоприятным для небольшой семьи. Чтобы быстрее построить дом, Олден нанял мельника Отто Пферзика и переселенца из штата Нью-Йорк по имени Морт Лондон. Последний был опытным и умелым плотником. Пферзик тоже неплохо управлялся с деревом и умел превосходно класть камень. Трое мужчин целыми днями выбирали из реки лучшие камни и волокли их волами до самого участка. Фундамент, дымоход и камины вышли просто загляденье. Строители работали не торопясь, понимая, что возводят долговечное жилье в стране времянок и хижин. К наступлению осени Пферзик вернулся на мельницу, чтобы целыми днями молоть муку, а остальные занялись работами на ферме.

Дом был возведен и огорожен, но для окончания строительства нужно было проделать еще очень много работ.

Как-то Сара сидела перед хижиной и лущила целый горшок зеленых бобов. На дороге показался крытый фургон, который тащили две замученного вида лошади. Когда он поравнялся с их домом, Сара рассмотрела полного мужчину на месте возницы, отметив его глуповатый вид и дорожную пыль в темных волосах и бороде.

— Возможно ли, что это жилище доктора Коула, мэм?

— Не только возможно, а так оно и есть, вот только он уехал по вызову. Пациент ранен или болен?

— Никакого пациента нет, слава Богу. Мы друзья доктора, переезжаем к вам в городок.

Из фургона выглянула женщина. Сара увидела мягкую шляпку, обрамляющую бледное взволнованное лицо.

— Вы же не… Возможно, вы Гайгеры?

— Не только возможно, а так оно и есть. — В глазах мужчины светилось веселье, а широкая, искренняя улыбка словно добавила целый фут к его росту.

— О, милости просим, дорогие соседи, мы уже вас заждались! Давайте, вылезайте из фургона. — Сара засуетилась и, поднимаясь со скамьи, рассыпала бобы.

В фургоне сидели трое детей. Младенец по имени Герман мирно спал. Рэйчел, которой было уже почти четыре года, и двухлетний Дэвид заплакали, как только их спустили на землю. Ребенок Сары немедленно решил добавить свой вой к общему хору.

Сара отметила, что миссис Гайгер на четыре дюйма выше своего супруга. Усталость от долгого и трудного путешествия не могла скрыть изящество ее черт. Молодая женщина, рожденная в Виргинии, обладала безошибочным чутьем на качество. Красота незнакомки была необычной, даже экзотичной — по крайней мере, Саре никогда не доводилось встречать такую внешность прежде.

Как гостеприимная хозяйка она сразу же стала беспокоиться о том, как бы приготовить и подать такой обед, за который ей не было бы стыдно. Тут она заметила, что Лилиан плачет, и на нее тоже нахлынули воспоминания о том бесконечном времени, которое она провела в точно таком же фургоне; поддавшись внезапному порыву, Сара заключила вновь прибывшую в объятия и с удивлением обнаружила, что тоже плачет. Ансамбль довершал бедняга Гайгер, застывший среди рыдающих женщин и воющих детей. Наконец, Лилиан отстранилась, смущенно пробормотав, что всей ее семье нужно безотлагательно найти чистый ручей, чтобы привести себя в порядок.

— Ну, уж эту проблему мы можем решить прямо сейчас, — заявила Сара, наслаждаясь ролью хозяйки.

Когда Роб Джей пришел домой, волосы у всех все еще были влажными после мытья в реке. После обмена рукопожатиями и одобрительного похлопывания друг друга по спине у молодого доктора появился шанс по-новому взглянуть на свою ферму, глазами вновь прибывших. Индейцы внушили Джею и Лилиан трепет, а способности Олдена привели их в восторг. Роб предложил оседлать Вики и Бесс и съездить осмотреть арендованную землю Гайгеров. Джей с радостью согласился.

Они вернулись как раз к роскошному обеду. Глаза Гайгера светились счастьем, и он попытался описать жене превосходные качества земли, которую приобрел для них Роб Джей.

— Ты увидишь! Скоро ты сама все увидишь! — приговаривал он, обращаясь к жене.

После обеда Джей пошел к фургону и вернулся со скрипкой. Увы, не было возможности привезти с собой фортепиано производства Бэбкока, которое сохранялось в безопасном, сухом месте; Гайгеры заплатили вперед за его хранение и надеялись, что однажды смогут вернуть его себе.

— Вы разучили Шопена? — спросил он.

В ответ Роб сжал коленями виолу да гамба и сыграл первые такты прекрасной мазурки. Музыка, которую они с Джеем играли в Огайо, звучала более насыщенно, потому что тогда в игре участвовало и фортепиано Лилиан. Сейчас звуки скрипки и виолы слились волшебным образом. Сара закончила хлопотать по хозяйству и пришла послушать. Она заметила, что миссис Гайгер иногда шевелила пальцами, словно проигрывала свою партию, мысленно касаясь невидимых клавиш. Она хотела было взять Лилиан за руку и поддержать ее словами и обещаниями, но вместо этого просто села рядом с ней на пол. А музыка вздымалась и опускалась, даря им всем надежду и утешение.