Шаман

Медицина в столице лучше. За деньги старшего Римана найдут профессора и команду специалистов. Будут вести Ирину со всеми полагающимися диетами, режимом и новейшими методиками восстановления пострадавшего иммунитета. Узнав, что дочь опоздала по уважительной причине, Карл Риман после больничного восстановит ее в должности. Хотя Изга был уверен, что его обещания уволить были пустой угрозой. И отношения не сразу, но изменятся. Страх потерять ребенка с любым родителем творит чудеса. Сразу вся дурь из головы испаряется и психологи не нужны. Ирина окунется в прежнюю жизнь и забудет шамана из якутской глубинки. Зачем он ей со своими трансами, замкнутостью, отшельничеством? А уж как папа Риман будет не рад такому зятю, слов-то сразу не придумать. Его порыва спасти дочь от всех бед хватит, чтобы броситься спасать в том числе от неправильного мужа. «Не позволить девочке сломать себе жизнь».

Он прав, с ним не поспоришь и предназначенность не поможет. Её голос слишком тихий. Ирина не услышит за криками отца. Не выберется из-под его железобетонных аргументов. «Этот мужчина тебе не подходит». И хоть дворовым псом под дверью скули, ничего не изменится. Ирина не выберет шамана. Он бы сам себя не выбрал. Гиблое дело, безнадежное.

Узловая точка превращалась в точку бифуркации. Момент, когда дорога, идущая по заданной прямой, расщеплялась на множество вариантов. От самых вероятных до совершенно невыполнимых. Выбрать можно любой, осталось сделать только две вещи. Увидеть подходящий тебе вариант и решиться на него.

«Мечтай, — приказал себе Изга, — и слушай то, что приходит в голову».

Он шел по темному коридору к полоске света впереди. Там журчала вода, гремели тарелки, и веселый голос из телевизора пел про Коржика, Компота, Карамельку. «Три кота, три хвоста. Миу, миу, миу».

— Кристина, папа пришел!

— Папа!

Топот маленьких ножек не мог звучать громко, но Изга слышал его. Приятнее всего на свете, дороже стука сердца. Дочь выбежала из пятна света и бросилась на руки.

— Родная, ты соскучилась?

— Да.

От нее пахло выпечкой и духами матери. Ирина обнимала точно так же, аромат остался на волосах ребенка. Маленькое счастье. Маленькая обезьянка, повисшая на шее.

— А где твоя мама?

— Там.

В полоске света впереди. До нее два шага, три, пять…

Он никогда не пройдет их, если будет молчать. Пугало все от неопределенности до полного краха, но только так появлялся шанс. Она должна знать.

Изга открыл другую дверь и вошел в комнату.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 14. Точка бифуркации

Без шумной компании водка действительно превращалась в лекарство. Средство для дезинфекции душевных ран. Но я еще не дошла до той стадии алкоголизма, когда калдырят в одиночестве и занюхивают рукавом. Морс пошел плохо. Кислый был, шаман почти не насыпал в него сахара, а самостоятельно шариться по его шкафам в поисках куска рафинада мне не хотелось. Перебьюсь. Запью ощущение горечи кислятиной и вернусь к самокопанию.

Обо мне ведь говорили за закрытой дверью. Склоняли и так и эдак недостойное поведение невыносимой девицы. Мы в школе сейчас, да? Я плевалась бумажными шариками через корпус ручки в спину соседа? Стул ему мелом изрисовала, мокрую тряпку в портфель положила?

Всего лишь сказала о том, что услышала. Да, я дергаюсь на такие вещи. Пусть теперь строгий школьный директор Азыкгай приказ напишет о моем исключении. Не судьба мне понравиться тем, от кого зависела моя жизнь. Характером не вышла. Интересно, Изга меня защищал? Ну, хоть немного?

Отец бы не стал. За свое униженное: «Я с ней разберусь» перед директором, сполна бы отыгрался на мне. Домашний арест на две недели, вынос приставки из комнаты и утилизация музыкального плеера в ведро. В воспитательных целях, разумеется. Исключительно от великой отцовской любви.

Я все-таки бахнула водки. Запивать ее кислым морсом оказалось приятно. Чуть стану навеселе, как обида на отца лезла из всех щелей. Словно я так и не выросла. До сих пор после всех моих неудач и промахов всплывало в памяти его недовольное лицо. Кого-то Адом стращали, а мне было достаточно рассерженного: «Ирина!», чтобы голова втягивалась в плечи.

Азыкгай не похож на Карла Римана, но как только он неудачно пошутил, я сразу поставила знак равенства. Отец бы тоже назвал шалавой, узнав, что случилось между мной и Изгой. Поняв это, я выпила еще водки.

Дверь скрипнула. Я поймала этот звук, цокнув языком. Клюква уж больно кислая. Язык в трубочку свернулся.

— Что с тобой?

Изга стоял на пороге с таким лицом, будто нас обоих выгнали из дома. Его-то совершенно не за что, не прав Азыкгай.

— Со мной? — пробормотал шаман и потер ладонями лицо. — Со мной все хорошо. Ты ела? Почему тарелка полная?

— Не лезет, — призналась я. — Картошка слишком жирная. Я к такому не привыкла.

Ага, принцесса опять капризничала. Я скривилась от самой себя и потянулась за бутылкой.

— Будешь?

— Да, — кивнул он.