Шаман-гора (СИ)

Я-то надеялся, что когда отряд бандитов пойдёт через гарь, можно будет их пересчитать. «Ну, что ж, будем считать трупы», — усмехнулся я не совсем весело. А головной дозор необходимо снять, причём снять бесшумно. Когда противник не слышит и не видит, как погибают его товарищи, это наводит на нехорошие мысли о каком-то мистическом роке. А это для нашего дела в самый раз. Будем брать не количеством, а умением.

Затаившись за разлапистой сосной, я поджидал головной дозор противника. И вот наконец-то они вступили в лес на моей стороне прогала. Свирепые бандиты испуганно жались друг к другу и не снимали пальцы со спусковых крючков своих винтовок. Это радовало. Противник начинал воспринимать нас всерьёз. Теперь мне предстоит сделать так, чтобы он нас ещё и боялся. И не просто боялся, а и детям своим наказал, что не надо воровать русских женщин, потому что хлопотно это и смертельно опасно.

Постоянно озираясь по сторонам, хунхузы прошли по тропе метров около пятидесяти. Затем остановились и о чём-то оживлённо посовещались.

Степана бы сюда, он бы в миг перевёл. Но, как показали их дальнейшие действия, на своём коротком совещании они решили, что дальше идти не стоит, и повернули назад.

Я приободрился. Видно, не зря я решил их пока не трогать, а только проследить, что они предпримут дальше. Мои ожидания оправдались. Хунхузы решили прекратить разведку и сообщить своим, что всё в порядке. Выйдя на опушку леса, разведчики чтото прокричали. И вот из лесу стали выходить основные силы противника. Кроме этих двоих, я насчитал девятнадцать человек.

«Ну что ж, немало, — подумал я, подкрадываясь к присевшим отдохнуть разведчикам. — А расслабились вы, ребята, зря. Сразу видно отсутствие серьёзной подготовки за вашими плечами. Такой непозволительной роскоши даже афганские душманы себе не позволяли. А те-то уж были вояки, не чета вашему брату».

Мощный удар прикладом по шее сбросил первого бандита на землю. По-моему, я сломал ему шею, потому что было слышно, как неприятно хрустнули шейные позвонки. Да и как не сломать, если берданка весит около шести килограммов.

Недолго длился и испуг второго, потому что ему следовало не пугаться, а попытаться оказать сопротивление. Но вместо этого он попытался закричать. А вот этого делать ему было категорически нельзя. Это не входило в мои планы. Поэтому второй свалился рядом с первым, так и не успев сообщить своим товарищам обо мне. А те продолжали идти в мою сторону.

Я залёг между двумя поваленными пожаром деревьями и, положив берданку на сучок, тщательно прицелился. Выцеливая бредущую навстречу смерти фигуру, я поймал себя на мысли, что не ощущаю угрызений совести от совершаемых убийств. Неужели я стал таким кровожадным маньяком-убийцей? А потом я понял, что всё происходящее воспринимается мною как бы не всерьёз.

Словно я участвую в съёмках крутого боевика или вестерна про Дикий Запад. Да и политические отношения, которые сложились между нашими странами, давали мне моральное право без зазрения совести смотреть на хунхузов сквозь прорезь прицела.

Выстрел берданки был таким оглушительным, что я сам немного испугался. Выбранный мною на заклание бандит, перегнувшись в поясе, упал на землю. Остальные, отчаянно паля из оружия, мгновенно залегли.

Я перекинул берданку за спину и взял в руки винчестер. Начиналась игра со смертью. Расстояние между мною и залёгшим неприятелем было невелико. Поэтому выпускаемые им пули ложились совсем рядом с моим укрытием. Даже имея многозарядный винчестер, я уступал неприятелю в манёвре. Было необходимо как можно скорее поменять место расположения. Иначе я рисковал не выбраться отсюда вовсе, так как хунхузы начали планомерно обтекать моё убежище со всех сторон.

Я выстрелил в наиболее зарвавшегося бандита; услышав ответный крик боли, вскочил и, петляя вокруг деревьев, бросился вверх по склону. За моей спиной разразилась целая канонада.

Пули сшибали ветки вокруг меня и над головой, однако я продолжал свой бег, пока не выскочил на макушку сопки. Здесь я немного отдышался и постоял, прислушиваясь к тому, что происходит внизу.

Но враги явно не торопились переть на рожон. Они не кинулись неорганизованной толпой под мои выстрелы. Теперь они знали, что мы не уплыли, и решили действовать наверняка. Засада и два метких выстрела посбивали с них лишнюю самоуверенность и добавили осторожности.

Конечно, это осложняло мои дальнейшие действия, но всё равно тот результат, которого я достиг, был вовсе неплох. «Четыре — ноль», — мысленно подвёл я итог первого боестолкновения.

Итого у противника в строю осталось семнадцать активных штыков.

Я стал спускаться вниз по склону к месту следующей засады.

У подножия сопки тёк ручей. Достаточно широкий и глубокий, чтобы составить препятствие для путешественников. Мостом служило скользкое бревно, перекинутое с одной стороны на другую. Вот у этого-то ручья я устроил свою следующую засидку.