Шаманизм

и называет «радостным недугом» и «сладкой мукой» работу со словом, которую ему посылает его гений.

Волшебством, которое сродни шаманству, считает поэтическое творчество и К. Д. Бальмонт. Ведь поэту дано, утверждает он в своем сонете «Звездные знаки»,

Творить из мглы, рассветов и лучей,

Включить в оправу стройную сонета

Две капельки росы, три брызги света

И помысел, что вот еще ничей.

Занятие поэзией для него

«…Веселая наука,

Которой полный круг, в расцвете лет,

Пройти повинен мыслящий поэт…»

Бальмонт согласен с предназначением поэта быть «маэстро… колдований»:

Среди людей ты божества наместник,

Так помни, чтоб в твоих словах был бог,

– наставляет он. Иначе, «для чего же ты кудесник?» – спрашивает он – мастер волшебного слова – и дает совет видеть магию «в обломках камней и в обрывках тканей». «Умей хотеть», – напутствует он поэта и уверяет, что «силою желаний Господень дух промчится по струнам». Но одного желания недостаточно обыкновенному поэту, чтобы промелькнула божья искра. Это доступно гению. О них мы ведем нашу речь.

Поэту, «к высоте стремящемуся гению», мир божий открывается для постиженья в снах и видениях. Поэт видит его внутренним своим взором, перед которым бессильны тайны веков. Поиски созвучий приводят его к таким открытиям, которые не может сделать больше никто. Свои видения, свои открытия гений выражает волшебной музыкой слова, которая заключает в себе тем большую силу, чем более велик гений поэта.

Гений – обязательно пророк. Миру известен гений, воплощенный в Александре Сергеевиче Пушкине . О пророчествах Пушкина писали много. Кто не знает его стихотворения «Памятник», в котором автор прорицал, что к его мистическому памятнику, «нерукотворному», воздвигнутому колдовской силой его слов, состоящему из поэм, стихотворений и прозы, до сих пор забирающих души читателей, «не зарастет народная тропа»!

О пророческом даре великого поэта пишет А. А. Фет в своем сонете «Памятник Пушкину»:

Исполнилось твое пророческое слово,

Наш старый стыд взглянул

На бронзовый твой лик,

И легче дышится, и мы дерзаем снова

Всемирно возгласить: ты гений! ты велик!

Почему век гениев короток? Может быть, это дух, заключающийся в них и властвующий над ними, сокращает их жизненный путь, отведя определенный срок для их пророчеств, за счастье быть «живыми» всегда? Может быть, просто невозможно выдержать душе, заключенной в человеческую оболочку, той борьбы, которую ведут между собой за обладание ею добрые и сильные духи? Ведь поэт, «видений целый мир таящий в своей душе», по словам М. А. Волошина, – «отраженье славы мира божьего», где борется свет с тенью. Душа поэта полна сомнений, в нее вселяется и мятежный дух, «ослушник высшей воли», вытесняющий духа добра и света.

Дух, преследующий гения, «…всюду и нигде». О могучем и вездесущем духе М. А. Волошин говорит словами своего покровителя:

Я всюду и нигде. Но кликни – здесь я!

В сердцах машин клокочет злоба бесья.

Я друг свобод. Создатель педагогик.

Я инженер, теолог, физик, логик.

Я призрак истин сплавил в стройный бред.

Я в соке конопли. Я в зернах мака.

Я тот, кто кинул шарики планет

В огромную рулетку Зодиака…

Шаман, мы говорили, вещает словами духа, который вселяется и в поэта, награждая его колдовскими способностями – магическим даром слова и предвиденья, умением ловить, завораживать людские души. Значит, поэт – это шаман. Он собирает людские аудитории, он проникает во внутренний мир человека. Он исцеляет магией слов людские души. Если душа истерзана и обижена, и порою «в сон погружена», то «бессмертная проснется и звучно затрепещет, как струна», когда ее души и «ржавых струн сердца» коснется поэзия. Пары строчек, волшебного сочетания их звуков бывает порой достаточно для того чтобы «мир волшебный» раскрылся для нее вновь. Поэзия – это лекарство, это – бальзам, потому что в слове «серебреет звук, преображенный в свет».

Стих зовет «ползучих к воспаренью». Игорь Северянин сказал:

Хотя бы одному стихотворенью

Жизнь вечную сумевший дать поэт

Хранит в груди божественный секрет…

И обрекает себя на бессмертье, добавим мы. Как, обрек, например, Жюль Верн, не поэт-стихотворец, но писатель, воспевающий романтику приключений, фантаст-провидец, который