Шаманизм: Архаические техники экстаза

136. Ibid., p. 374. См. W. P. Fairchild, Shamanism in Japan, "Folklore Studies", XXI, 1962, p. 1-122; Ichiro Hori, Penetration of Shamanic Elements into the History of Japanese Folk Religion ( Festschrift A. E. Jensen, Munich, 1964, p. 245-265); Kamata Hisaki, Daughters of the Gods: Shaman-Priestesses in Japan and Okinawa, "Monumenta Nipponica Monographs", 25, 1966, p. 56-73.

137. O фигурах с лошадиной головой см. Eder, ibid., p. 378.

138. Ibid., p. 379.

139. Cм. "Journal asiatique", июль-сентябрь 1934, p. 122.

140. Eder, Origines, p. 169-170.

141. Притяжение, осуществляемое магическими силами противоположного пола, хорошо известно; см. M. Eliade, Naissances mystiques, p. 172.

Глава 13 Параллельные мифы, символы и ритуалы

Различные шаманистические идеологии ассимилировали определенное количество мифологических сюжетов и магико-религиозных символик. Не пытаясь составлять их полный список, а тем более предпринимать исчерпывающий анализ, считаем все же целесообразным вспомнить некоторые мифы и символы, с тем чтобы показать процесс их адаптации и переоценки в шаманизме.

Собака и конь

Во всем, что касается мифов о собаке, мы будем ссылаться на труды Фреды Кречмар¹. Собственно, шаманизм не добавил ничего нового в этот сюжет: шаман встречает погребальную собаку во время своего нисхождения в Преисподнюю², так же как ее встречают умершие и герои в ходе инициационных испытаний. Мифология и магия собаки и волка развивались и интерпретировались прежде всего тайными обществами, основанными на воинских посвящениях, - в той мере, в какой их исступленные церемонии можно назвать "шаманскими". Некоторые каннибальские тайные общества практикуют ликантропию - магическое превращение участника церемонии в собаку или волка. Шаманы также могут превращаться в волков, однако в несколько ином смысле, чем при ликантропии: как мы выдели, они могут принимать облик многих других животных.

Совершенно иное место в шаманском ритуале и мифологии занимает конь. "Конь" - прежде всего перевозчик душ и погребальное животное - используется шаманом в различных ситуациях как средство, помогающее достичь состояния экстаза, так сказать, "выйти из себя", благодаря чему оказывается возможным мистическое путешествие. Это мистическое путешествие, как мы помним, предпринимается не обязательно ради Преисподней; "конь" позволяет шаманам подниматься также в воздух, достигать Неба. В мифологии коня преобладает не инфернальный, а скорее именно погребальный характер; конь является мифическим образом Смерти, поэтому он включен в идеологию и практику экстаза. Конь доставляет умершего в потусторонний мир; он осуществляет "прорыв уровня", переход из одного мира в другой, и именно поэтому он также играет первостепенную роль в некоторых видах мужского посвящения ("Mannerbunde" - "мужские союзы")³.

"Конь" - то есть шест с лошадиной головой - используется в экстатических танцах бурятскими шаманами. Подобный танец мы yпоминали и в связи с сеансом арауканских мачи. Но pаспространенность экстатического танца на шесте-коне намного шире. У батаков, по случаю принесения коня в жертву в честь предков, четыре танцора танцуют на резных шестах, выполненных в форме лошади⁴. На Яве и Бали конь также связан с экстатическим танцем⁵. У гаро "конь" составляет часть ритуала сбора плодов. Туловище коня делается из побегов банана, а голова и ноги - из бамбука. Голова устанавливается на шесте, который держат так, чтобы эта голова находилась на уровне грудной клетки держащего. Мелкими шагами этот человек исполняет дикий танец, во время которого жрец, также танцуя, обращается к нему как к "лошади"⁶.

Элвин⁷ описывает аналогичный ритуал у муриев Бастара. У Великого бога гондов Линго Пена в святилище Семур-гаон есть несколько деревянных "лошадей". По случаю праздника в честь бога медиумы выносят их, используя для того, чтобы вызвать состояние экстатического транса, а также для гадания. "В Метаванде я в течение нескольких часов наблюдал странные прыжки одного медиума, который нес на своей спине деревянного коня, представлявшего бога его рода, а в Бандапале, когда мы пробивали себе дорогу через джунгли для Манка Пандум (ритуального поедания манго), другой медиум, несший на спине воображаемого коня, подскакивал, переступал с ноги на ногу и брыкался перед моей медленно ползущей машиной на протяжении всего трехкилометрового пути. Мне говорили, что он несет на спине бога и не может перестать танцевать в течение нескольких дней. На свадьбе в Малакоте я видел медиума, сидящего на странном деревянном коне; на юге, в районе Дхурвы (Dhurwa), я видел другого медиума, совершавшего танец на подобном же деревянном коне. В обоих случаях, если что-то нарушало ход церемонии, наездник впадал в транс и тогда мог объяснить сверхъестественную причину беспорядка".