Шамбаров В. Антисоветчина, или Оборотни в Кремле

Уж казалось бы, сколько грязи вылили иностранцы на Николая II и Россию по обвинениям в “антисемитизме”. Но нацистам и антисемитизм в вину не ставился! В 1935 г. были приняты расовые Нюрнбергские законы, ограничившие для евреев право поступления на государственную службу, право на ряд профессий, на занятия той или иной деятельностью. Кое-кого из евреев стали арестовывать, и они, в первую очередь интеллигенция, начали уезжать из Германии. Но когда истории о преследованиях евреев появились было в печати, берлинские банкиры Оскар Вассерман и Ганс Привин телеграфировали на нью-йоркскую биржу, умоляя коллег сделать все возможное, чтобы “прекратить распространение вредных и абсолютно безосновательных слухов” – об этом сообщает американский историк О.Блэк в своем исследовании “Передаточное соглашение”, вышедшем в Нью-Йорке в 1984 г.

И распространение “безосновательных солухов” очень даже эффективно пресекли. Сотрудничества ничто не омрачило. Британские и американские банкиры по-прежнему не отказывали Германии в кредитах. Компания “Стандарт ойл” начала строить в Гамбурге нефтеперегонный завод, позволяющий производить в год 15 тыс. тонн авиационного бензина, передала для “ИГ Фарбениндустри” особые свинцовые присадки, необходимые для производства авиатоплива. Концерн “Дженерал Моторс” входил в единый картельный организм с фирмой “Оппель”, вложил 30 млн долл в предприятия “ИГ Фарбениндустри”. Морган финансировал строительство и расширение авиационных заводов. При этом все германские филиалы американских фирм исправно отчисляли положенную часть прибыли в “Фонд немецкой экономики имени Адольфа Гитлера” – средства из которого шли на вооружение [10]. И значительно позже, во время Нюрнбергского процесса, в разговоре с тюремным психиатром Джильбертом Ялмар Шахт будет смеяться: “Если вы, американцы, хотите предъявить обвинение промышленникам, которые помогали вооружить Германию, то вы должны предъявить обвинение самим себе” [139].

Развивать гитлеровскую индустрию помогали и англичане. Причем бизнесмены США проворачивали свои дела, не привлекая особого внимания, а английская дипломатия открыто поддерживала Гитлера на международной арене – как противовес “коммунистической опасности”. Ну а Франция в своей политике совершенно запуталась. С одной стороны, вооружение Германии было для нее прямой угрозой. Но, с другой, французов пугали полным “кошмаром”: а что если Германия станет коммунистической и вступит с союз с коммунистической Россией? А Гитлер от этого кошмара, вроде бы, избавил. Наконец, Франция цеплялась за стратегический союз с Англией, а Лондон навязывал ей свои решения.

Более чем “странную” политику Запада не могли не оценить в Москве. Лишний раз это показал визит в Москву британского лорда-хранителя печати Идена в 1935 г.. При встрече в Кремле Сталин поставил вопрос прямо, как он оценивает международное положение, “если сравнить с 1913 г. – как оно сейчас, лучше или хуже?” Иден заявил, что лучше – дескать, он возлагает надежды на Лигу Наций, на пацифистское движение. Сталин отрезал: “Я думаю, что положение сейчас хуже, чем в 1913 г…” Потому что тогда был один очаг военной опасности – Германия, а сейчас два – Германия и Япония.

Иден повторил обычное на Западе объяснение: “Гитлер заявлял, что он очень озабочен могуществом вашей Красной Армии и угрозой нападения на него с востока”. Но генеральный секретарь парировал – а знает ли Иден, что германское правительство “согласилось поставлять нам такие продукты, о которых как-то даже неловко открыто говорить – вооружение, химию и т.д.” Англичанин предпочел сделать вид, что не знает: “Это поразительно! Такое поведение не свидетельствует об искренности Гитлера, когда он говорит другим о военной угрозе со стороны СССР”. Дальше гость попытался перевести разговор на отвлеченные темы – стал восхищаться русскими просторами, по сравнению с которыми Англия – “совсем маленький остров”. Но советский лидер ткнул Идена носом в хорошо известные ему факты: “Вот если бы этот маленький остров сказал Германии: не дам тебе ни денег, ни сырья, ни металла – мир в Европе был бы обеспечен”. Иден счел за лучшее промолчать [161]…

А 2 мая 1935 г. был заключен советско-французский договор о взаимопомощи в случае агрессии в Европе. Но составлен он был лишь в общих фразах, чисто декларативно и никакими военными обязательствами не подкреплялся. 13 - 15 мая Россию посетил министр иностранных дел Франции Лаваль. Но и он уклонился от ответа, когда Сталин заговорил о военном соглашении. А сам договор был ратифицирован Францией лишь 28 февраля 1936 г. Такая медлительность никак не свидетельствовала о желании эффективного сотрудничества. Причем французские политики этого и не скрывали, они даже после ратификации выражали сомнения в целесообразности договора [27].