Шамбаров В. Антисоветчина, или Оборотни в Кремле

В 1951 – 1952 г. развернулось и “мингрельское дело”. Ряд грузинских коммунистов-мингрелов обвинили в национализме, в связях с лидерами парижской эмиграции Жорданией, Гегечкори. Многих партработников арестовали, поснимали с постов, несколько тысяч человек выселили из Грузии в другие районы. Это был явный “подкоп” под Берию, который и сам происходил из Мингрелии, и окружал себя мингрелами, а по линии жены находился в дальнем родстве с Жорданией. Но Берия был слишком хитрым и умелым противником для своих конкурентов, зацепить его не удалось.

Подобные дутые дела возникали одно за другим, но и ложь периодически вскрывалась. Раз за разом всплывали факты что в “органах” творятся безобразия, арестовываются и осуждаются невиновные. Сталин пытался выправить положение по своему разумению. Шефа госбезопасности Меркулова сменил на Абакумова. Потом и его снял, заменил на очередного своего личного доверенного, Игнатьева (вполне вероятно, что здесь “посодействовал” Берия, расквитавшись со своим врагом Абакумовым за попытку подставить его с “мингрельским делом”). В декабре 1952 г. была издана директива ЦК: “Считать важнешей и неотложной задачей партии, руководящих партийных органов, партийных организаций осуществлять контроль за работой Министерства госбезопасности. Необходимо решительно покончить с бесконтрольностью в деятельности органов госбезопасности и поставить их работу в центре и на местах под систематический контроль партии…”

Но ничего не помогало. Ни замены руководителей, ни постановления. Карательные структуры по сути оставались теми же, как они сформировались при Менжинском и Ягоде. Вычищали одних – приходили другие. И перенимали те же методы, те же “правила игры”. Да и соблазны всевластия и вседозволенности оказывались слишком велики. А целиком переформировать аппарат “органов” – до этого у Сталина руки так и не дошли. Да и сил на подобное дело, пожалуй, уже не хватило бы. И он жил в мире сложившихся стереотипов: что сами-то по себе “органы” хорошие, эффективные, созданные революцией. Беда лишь в недобросовестных сотрудниках. Вот и надо поставить их под более действенный контроль.

К финишу своей жизни Сталин подходил одиноким. У него совершенно распалась семья. Сын пил и пожинал почести от подхалимов. Дочь меняла мужей. У Сталина не находилось и надежных помощников, политических наследников. Он не мог не замечать, что партийные руководители, возвышаясь, начинают попросту “зажираться”. Увлекаются собственным благополучием, тянут за собой “наверх” друзей и родственников, окружают себя прихлебателями. Сталин с конца 1920-х прижимал амбиции партийных и государственных начальников, а они проявлялись снова. Разрушал “удельные княжества”, а они оставались неистребимыми, возрождаясь и цементируясь в кланах “номенклатуры”.

И в целом это было неизбежно. Без веры в Бога, без прочных духовных устоев, подобное поведение оказывалось вполне закономерным. А псевдо-религия ленинизма формировала лишь видимость подобных устоев, приучала соблюдать внешние правила, подстраиваться к ним… Но и здесь Сталин пробовал выйти из положения теми же способами, которые применял раньше. Менять дискредитировавших себя и вышедших из доверия руководителей, выдвигать молодых. Надеялся, что они станут честнее, вернее – не понимая, что и они в лучшем случае повторят путь предшественников.

Очередной раз Сталин решил это сделать в октябре 1952 г., созвав после долгого перерыва XIX съезд партии. Состав ЦК был увеличен вдвое – он достиг 232 человек. Секретариат увеличился с 5 до 10 человек, Политбюро было заменено широким Президиумом из 36 человек. А поскольку этот орган получался слишком громоздким, создавалось более узкое Бюро Президиума. С министерских постов были сняты и не вошли в Бюро Президиума старые соратники Сталина Молотов, Андреев, Каганович, Ворошилов, Микоян. Трое из-них, Молотов, Андреев и Ворошилов, попали в опалу из-за упоминавшихся связей их жен. Но почему Сталин был недоволен Кагановичем и Микояном, почему перестал доверять (или в чем-то стал подозревать) остается неизвестным.

А расширение руководящих органов генеральный секретарь объяснил именно выдвижением более молодых кадров, чтобы включались в руководящую работу, набирались опыта. Указывал – чтобы подготовить государственного деятеля, нужно 10-15 лет. Хотя не мог не понимать, что десяти или пятнадцати лет у него уже нет. Может быть, как и Ленин на закате карьеры, считая себя незаменимым и не видя преемников, надеялся на “коллегиальность”?