Шамбаров В. Антисоветчина, или Оборотни в Кремле

Но все равно “правых” били не так сильно, как Троцкого и Зиновьева. То выводили из Политбюро, то обратно вводили. Бухарина сняли с руководства “Правдой” и Коминтерном, но поставили начальником отдела ВСНХ и редактором второй по рангу газеты, “Известий”. Их не ссылали, они оставались в составе советской элиты, сохраняя кремлевские привилегии и значительное влияние. Бухарин даже каяться приучился весело, как бы с вызовом. Он, очевидно, чувствовал за собой какую-то силу, был почему-то уверен в своей безнаказанности. Порой позволял себе даже откровенно наглые выходки. Так, в 1932 г. он вместе со Сталиным был на встрече с молодыми литераторами. Перебрал лишку, и когда участники встречи попросили рассказать о Ленине, Бухарин дернул Сталина за нос и засмеялся: “Ну, соври им про Ленина” [62]. Иосиф Виссарионович очень разозлился. Но смолчал. И обошлось без последствий.

25. ТАЙНЫ “ВЕЛИКОГО ПЕРЕЛОМА”.

Необходимость кардинальных перемен в экономике диктовалась не только ситуацией внутри страны, но и внешней угрозой. Нет, англичане, французы, американцы воевать с СССР не собирались. Британия даже восстановила с Москвой дипломатические отношения. Зачем от торговых выгод отказываться? Но одно другому не мешает, разве некого было на русских натравить? Поддерживаемая Западом, бряцала оружием Польша. Враждебно вели себя Румыния, Финляндия. А первыми попробовать Советский Союз на прочность подтолкнули китайцев. Китайская Восточная железная дорога (КВЖД) строилась Российской империей, а по соглашению 1924 г. СССР и Китай владели ею на паритетных правах. Но не без влияния западных дипломатов и спецслужб северокитайское правительство Чжан Сюэляна в 1929 г. решило изменить положение. Момент выглядел благоприятным, в Советском Союзе нехватка продуктов, общее недовольство, оживилась оппозиция. В случае войны, глядишь, дело дойдет до беспорядков, как в русско-японскую.

Китайская полиция и войска захватили КВЖД, советских служащих арестовывали, выгоняли на родину, многих убивали. Или они просто исчезали, а потом в Сунгари вылавливали трупы со сделами истязаний. Дипломатические протесты Москвы были проигнорированы. Железной дорогой правительство Чжан Сюэляна ограничиваться не собиралось. Стали сосредотачиваться группировки для вторжения в Приморье и Забайкалье. На границах начались сплошные провокации. Под эгидой китайских властей стали формироваться отряды белогвардейцев. Возникали даже проекты отхватить всю Сибирь. (Хотя нетрудно понять, что выигрыш достался бы вовсе не китайцам. При собственном феодальном хозяйстве, куда уж им было осваивать такие пространства? Тут погрели бы руки японцы или западные концессионеры).

Но в ноябре небольшая по численности Особая Дальневосточная армия нанесла удар, за несколько дней вдребезги разгромила китайские войска, продвинувшись до Хинганских гор. Победа была впечатляющей. Горячие головы в советском руководстве, в военном командовании воодушевились наступать вглубь Китая, противостоять нашим войскам было некому. Вот она, “мировая революция”! Однако Сталин пресек эти настроения. Освобождать “пролетариев всех стран” ценой русской крови он не желал. И хорошо понимал, что эскалация конфликта может привести к вмешательству уже более серьезных противников. Как только перепуганные китайцы запросили о мире, наше правительство согласилось, удовлетворившись всего лишь восстановлением на КВЖД прежнего статус-кво.

В связи с внешней опасностью в 1929 г. была воссоздана Военная комиссия Коминтерна, ликвидированная в 1925-м, усилилось финансирование зарубежных компартий. Для разных стран снова разрабатывались планы революционных выступлений, диверсий. Хотя в данном отношении определяющими были уже задачи не “мировой революции”, а обороны государства – в случае войны разрушать тыл вероятных противников. Но при этом СССР оставался отсталой страной, его уровень промышленного производства даже не дотягивал до 1914 г. – в то время как Запад в 1920-х переживал бурный промышленный рост. Индустриализацию требовалось вести во что бы ни стало. А непрекращающиеся продовольственные кризисы 1927, 1928,1929 гг убедили Сталина, что ее надо вести вместе с коллективизацией.

Кстати, коллективизация была изобретением не сталинским. Ее в разных формах с благословения Ленина пробовали проводить в 1918-19 гг. И при нэпе попытки не прекращались, необходимость ее признавали как “левые”, так и “правые”. Ее старались осуществлять в форме кооперативов, но результаты были плачевными. Кулаки и нэпманы подминали под себя кооперативы точно так же, как в 1990-х гг деляги будут подминать сельские “акционерные общества”. И Сталин взял для коллективизации ленинскую форму. Ту самую, которая была описана в одной из последних статей Владимира Ильича, “О кооперации”.