Шамиль

«Положение» было оглашено в 1847 году на съезде в ауле Анди. При этом событии, обращаясь к наибам, Шамиль произнес краткую речь: «Несколько раз я видел ваше положение и испытал дела ваши, я запрещал вам и увещевал вас оставить мерзкие поступки и отвратительные происки, в которых коснеете, — и так как вы все еще не пробудились, то я пожелал издать этот низам и положить, его общим руководством между людьми»[28]. Тех наибов, которые одобрили низам, он пригласил поставить свои печати в журнале и снять копии с «Положения», хранить их и справлять свою службу в соответствии с ним.

«Если же между вами найдется такой, который не в состоянии будет перенести его (этого низама — Б. Г.) трудности, — заканчивая речь, говорил Шамиль, — тот пусть оставит свою должность и сойдет в число простонародья[29].

В своем ответе наибы выразили свое полное согласие со всеми главами «Положения», сняли копии с него, и в журнале, где рукою Шамиля изложено оно, поставили свои печати.

Должности наибов существовали еще задолго до Андийского съезда, но только на нем эти должности были законодательно определены и утверждены. В основном во главе наибств стояли храбрые и распорядительные люди. В большинстве это были выходцы из состоятельных семейств, что, конечно, неблагоприятно отражалось на подчиненных. Только Ахверды–Магома, Уллубий и еще несколько других наибов происходили из узденей и даже гулов–рабов. Наибы хорошо одевались: на правом плече носили серебряные пластинки, а пятисотенные и сотенные — медали. От имени имама они давали распоряжения, разрешали споры, собирали налоги с населения, готовили ополчения из рекрутов, чтобы защитить подчиненную им территорию от вторжения царских войск; а при надобности они обязывались со своими бойцами стать под знамя Шамиля и действовать в том районе, где приказывал имам.

Но оказалось, что не всякий сметливый и храбрый военачальник, какими были почти все наибы, может хорошо управлять народом. Кроме того, многие из них, невзирая на подписи и печати, поставленные в «Положении», стали преследовать не общенародные, а свои личные интересы. Многих из них Шамиль смещал, даже предавал смертной казни. Но и эти крайние меры не приносили пользы, так как новые наибы оказывались не лучше смещенных.

Были, разумеется, среди наибов и честно выполнявшие свои обязанности. Биографии нескольких военачальников, очень разных по уму и характеру, нам помогут в какой-то мере разобраться в той сложной обстановке, в которой Шамилю приходилось жить и работать.

Имя храбреца, военачальника Шамиля Ахверды–Магомы стало известным еще при втором имаме Дагестана — Гамзат–беке. Шамиль питал глубокие симпатии к Ахверды–Магоме и считался с его мнением.

В 1837 году предполагалась поездка Николая 1 на Кавказ. Командование решило сделать своеобразный миролюбивый жест — пригласить Шамиля к царю и уговорить прекратить борьбу. В Чиркату был отправлен «верный» человек. Микаил, так его звали, убедил Шамиля явиться к роднику на Гимринском спуске, где его с 15 солдатами будет ждать генерал Клюки фон–Клугенау.

Свидание состоялось. Противники пожали друг другу руки, сели на бурку. Узнав суть предложения, Шамиль категорически отказался видеться с царем Николаем I. «Я решил, — сказал Шамиль, — не отправляться на свидание, потому что я многократно видел от вас измену…»[30]

Убедившись в непреклонности Шамиля, генерал встал. В это время из-за скалы показался Ахверды–Магома с мюридами. Клюки фон–Клугенау встревожился, но его успокоили, сказав, что законы гостеприимства не будут нарушены. Узнав о цели свидания, Ахверды–Магома не дал Шамилю возможности пожать руку генералу. Клугенау вспылил. Произошла размолвка, чуть не закончившаяся кровопролитием. Рассердился и Шамиль, но сдержал себя, взял за руку разъяренного Ахверды–Магому и двинулся вниз по Гимринской тропе. Таким образом, переговоры ни к чему не привели.

Ахверды–Магома принимал участие в кровавых событиях на Ахульго. О том, как он очутился в крепости у Шамиля, следует сказать подробнее.

В то время когда имам укреплялся на горе, на помощь ему из Чечни с большой группой чеченцев отправился Ахверды–Магома. С наступлением ночи усталые мюриды прилегли на землю. Ахверды–Магома ходил от одной группы к другой, подбадривая новичков. После полуночи всех одолел сон, когда занялся рассвет, отряд был атакован шестью ротами Кабардинского полка. Не совсем понимая, что происходит, люди Ахверды–Магомы побежали, многие пали от штыковых ран.