Шамиль

Живя в Аравии, Шамиль чувствовал, как с каждым уходящим месяцем ему становится хуже. В 1870 году он еще раз потревожил царское правительство. Старик просил отпустить к нему хотя бы на время сына Кази–Магомеда. В Петербурге отнеслись к просьбе Шамиля с пониманием., Кази–Магомед получил 6–месячную командировку и пособие в размере 1500 рублей. В конце октября он прибыл к отцу в Мекку. В феврале 1871 года, похоронив отца, попрощавшись с его могилой, он выехал в Россию. По возвращении к месту жительства, в город Киев, он попросил высшее начальство разрешить ему выезд в Турцию на более долгий срок. Свою просьбу Кази–Магомед мотивировал желанием помочь устроить жизнь жены отца Шуанет и других родственников на чужбине. По высочайшему повелению Кази–Магомеду отпустили 5 тысяч рублей и разрешили выехать за границу. 25 ноября 1871 года сын Шамиля со своим семейством прибыл в Одессу и 4 декабря того же года на пароходе «Олег» отплыл к берегам Турции.

В Турции он действительно был занят устройством судьбы Шуанет. Здесь Кази–Магомеда привлекли на военную службу, присвоив ему чин дивизионного генерала. Во время русско–турецкой войны 1877–1878 годов он командовал частями турецкой армии.

Хочется рассказать об одном эпизоде этой войны. Кази–Магомед со своими воинами осадил небольшой гарнизон крепости Баязет и предложил гарнизону крепости сдаться. На это капитан Штокович — командир осажденных ответил так: «Кази–Магомед, вероятно, не усвоил, воюя с нами на Кавказе под начальством своего знаменитого отца, что русские умеют лишь брать крепости, но не сдавать их».

Умер Кази–Магомед в 1902 году в Медине в возрасте 70 лет. Его могила находится рядом с могилою отца его — Шамиля.

КАРИМАТ

Все, кто видел Каримат, дочь наиба Даниель–бека Елисуйского, говорили, что она очень красива. Детство ее прошло в Закаталах; бывала она и в Тифлисе. Владела своим родным, аварским, кроме того, русским и грузинским языками. Пребывание в Грузии и общение с образованными людьми в определенной мере повлияли на внутренний мир девушки. Она не верила легендам и сказкам из святых книг, о чем имела смелость открыто говорить и за что считалась безбожницей. Одевалась девушка изысканно, держалась независимо, и не всякого удостаивала своим вниманием.

Когда Даниель–бек в 1844 году изменил царскому правительству и перешел в Шамилю, встал вопрос и о соединении Каримат с Кази–Магомедом. Брак этот Даниель–бек устраивал в чисто политических целях. Кази–Магомед и Каримат относились к нему совершенно по–разному. Сын Шамиля был влюблен в дочь Даниель–бека. Она была красива, одевалась со вкусом, нарядно; она казалась ему недоступной, как снежная вершина. Каримат к Кази–Магомеду проявляла полное безразличие и не вышла бы за него замуж, если бы не настаивал отец. У Шамиля будущая невестка не вызывала особый симпатий. И только просьба сына заставила имама пойти на родство с семьей Даниель–бека. Имам видел, что Каримат не любит его сына и занята больше нарядами и собой. Жила она в резиденции мужа в селении Карата. И лишь изредка, по какому-нибудь чрезвычайному случаю, бывала приглашена в Ведено. Она, пожалуй, была единственным человеком, который мог ослушаться имама. Строгий наказ имама женщинам одеваться как можно проще и скромнее будто и не касался ее. Обычно на ней было белое тонкое платье, шелковый платок, атласный архалук, золотые петли и пуговицы, уши ее украшали серьги в виде полумесяца из золота с драгоценными камнями.

В марте 1855 года по случаю скорого приезда Джамалутдина Кази–Магомед с женой были вызваны в Ведено. Все семейство имама с любопытством высыпало на балконы. Во двор шамилевской резиденции Каримат въехала на лошади, сидя по–мужски. Одета была в соболью шубу, крытую старинной золотой парчой. Белая чадра из тонкой ткани опускалась с головы на спину. Лицо закрывала густая вуаль, также вышитая золотом. Ехала она грациозно и сошла с лошади так же. Вся женская половина приветствовала Каримат теплыми словами. Шамиль удивился тому, что она смела не повиноваться ему, и сказал недовольным тоном: «Любезная Каримат, мне очень приятно тебя видеть, но неприятно заметить… что жена моего сына не изменила своим привычкам и по–прежнему продолжает одеваться в дорогие наряды. Мне кажется, что золотое покрывало совершенно не нужно, особенно здесь, где простота соблюдается всеми»[112].

Никто не услышал, что ответила Каримат, но, что она не изменила своим вкусам и привычкам, увидели все. Соединившись с ней, Кази–Магомед не сделался особенно счастливым. Он видел безразличие жены к себе, но побороть свою пылкую страсть к Каримат так и не сумел.

Когда Шамиль в 1859 году отступал из Ведено — через Карату шел в Гуниб — туда последовали также Кази–Магомед с женой. Отец Каримат Даниель–бек к этому времени уже перешел на сторону А. Барятинского и делал все, чтобы вернуть свою дочь. Попытка, как мы знаем, не увенчалась успехом.

В дни осады Гуниба Каримат находилась среди людей Шамиля. Известно, что она через своего слугу передала русскому командованию сведения о положении осажденных.