Шамо – посланник небес

Я сливался с энергией земли, созерцая, что в ней происходит. Свое сознание мог направить на любой феномен, который видел. По своему желанию я выходил из тела, и душа моя перемещалась в пространстве со скоростью мысли.

Это было похоже на сон, но было реальностью, в которой я находился. Я знал все, что творилось в мире.

Кузнец печалился, думая, что я попал в беду или меня убили. К нему приходили солдаты и наказали ему ковать наконечники для стрел и мечи.

– Не буду, – твердо ответил кузнец.

– Будешь, или тебя убьют, как предателя.

Но кузнец ничего не ответил. Стражники ушли, дав на раздумье несколько дней. Тогда пришел я к кузнецу, хоть и не видел он меня, но слышать мог, и думал он, что все сниться ему.

– Знаю, что солдаты к тебе приходили, и отказал ты им. Но как придут они вновь, так скажи им, что кольчуги делать обязуешься.

Очнулся кузнец ото сна своего, и увидел я радость и облегчение в душе его. Стражники пришли еще раз.

– Не буду я ковать мечей и наконечников, и подмастерье не будет, будем мы кольчуги делать. Оденем вас ребятушки.

От такого обращения стражникам стало стыдно, кузнец годился им в отцы, и был уважаемым мастером и человеком.

Стража ушла, кольчуги были не у всех. Только у командиров.

Однажды, когда кузнец спал, мне удалось дать ему знать, что я жив. Печаль ушла с его лица.

Соседние княжества действительно затевали войну и собирали многочисленную армию из простолюдинов, те, кто раньше промышлял разбоем и набегами теперь шли сюда с оружием в руках. Их вел Великий Ю, как его называли. Говорили, что его предки сошли с небес, чтобы царствовать здесь, на земле. Его отец покинул этот мир, но это не остановило сына от войны.

Князь, который здесь правил тоже собирал армию. Мало находилось тех, кто мог отдать свою жизнь за славу и власть своего владыки. Князь не мог повести за собой людей, его власть заканчивалась на его богатствах. Теперь, когда говорили о нападениях и войне, в войска мало кто шел, только прохожие бродяги. И те, кто уже служил, не хотели никаких войн, им хватало редких стычек с крестьянами. А простым людям приходилось работать все упорней и больше, город начали обносить новой стеной.

Время, которое я не замечал, делало свое дело, однажды меня привели к князю, но не в приемные покои, а в потайную комнату. Теперь князь хотел узнать, потерял ли я рассудок, или нет.

– Ты почти не изменился в темнице. Помнишь ли ты, что говорил мне, – спросил он, внимательно осматривая меня.

– Я не изменился, потому что не подвластен времени. То, о чем сказал ранее, теперь сбывается, все больше людей в народе ропщет на тебя, все меньше богатств, которыми ты так дорожишь, остается у тебя. Те, кто кажутся преданными, станут предателями, и еще раз говорю, отдай все, что есть, себе не оставив ничего.

– Даже если бы я и внял твоим речам то уже поздно. Скоро тут будет война.

Я увидел печаль на лице князя и заметил, что он сильно изменился за это время, похудел, волосы почти поседели. От злости и ненависти заболел язвой желудка, а красные глаза говорили о том, что топил он свои думы горестные в вине. Печень и почки, которые отказывали от обилия еды и питья, теперь совсем отказали.

– Вам осталось жить не более десяти лет, если каждый день будет для вас счастливым, и не более пяти, если ничего не измените.

Мои слова оторвали его от своих дум. Князь как будто смахнул наваждение с лица и посмотрел на меня по-новому.

– Я очень много думал о тебе и боялся того, что и сейчас ты будешь в здравом уме и не потеряешь рассудок. Я очень много раз хотел прийти и посмотреть, что с тобой стало, странник, никто не выдерживал каменного мешка. Первый раз я хотел прийти из любопытства, потом я хотел просить у тебя помощи, но каждый раз страх и гордость поворачивали меня обратно. Ведь то, что ты говоришь, это безумие, и таким же безумием было и то, чтобы я пришел к тебе за помощью.

Князь невольно разговорился со мной. Он уже никому не доверял, видя, как разворовывают его казну, лгут ему, и знал так же, что и предадут. И он сам уже ничего не мог с этим поделать. Обессилевший и не видевший выхода, он решился на последний шаг.

– Я так же говорил, что придут к вам войска многочисленные, и что помогу вам, если сохраните меч мой. Вы его сохранили?

Лицо князя осветилось какой-то надеждой.

– Да, – ответил он живо.

– Отдайте мне мои одежды и меч, и я уйду.

– Мне уже все равно, я посадил тебя как смутьяна, думая, что ты разрушишь власть мою. Но и без тебя ее уже нет.

Он встал и подал мне сверток: накидка, шляпа, сапоги и меч, все то, что дали мне у Святых гор.

– Иди, – сказал князь, – я отпускаю тебя. В его голосе не было даже надежды на будущее.

Гимн свободы