Шань

Неожиданно для самой себя она обнаружила, что любит этого старика с таким самозабвением, какое прежде представлялось ей совершенно невозможным. Это было совсем иное чувство, нежели то, которое она испытывала по отношению к Джейку или даже Цуню Три Клятвы. Необычность его состояла в том, что благодаря Цзяну Блисс ощущала себя частицей земли, моря, неба. Она никогда не исповедовала буддизм в качестве руководства к повседневной жизни, но знакомство с Цзяном заставило ее пожалеть об этом.

Она почитала его лучшим из людей, но никогда не боготворила. Сам же он верил, что является избранным свыше “хранителем Китая”. Именно так он объяснял, что его рен,полувековая жатва, обрела материальное воплощение в виде йуань-хуаня.

Начинание, задуманное и осуществленное Чжилинем, выглядело грандиозным даже для целого народа. Для одного же человека оно казалось невыполнимым. Впрочем, Блисс знала, что Цзян был не одинок в своих трудах. Он руководил обширной сетью помощников, раскинувшейся по всему азиатскому континенту, а быть может, и за его пределами. Кто мог указать истинные масштабы ренет? Блисс подозревала, что даже Джейк не в силах оценить в полной мере размах деятельности отца. Цзяну было свойственно умение хранить свои тайны: вероятнее всего, он уже не мог избавиться от многолетней привычки, приобретенной за годы вынужденной конспирации.

Теперь, чувствуя приближение конца своих трудов, он постепенно учил Джейка, что значит быть Цзяном. Между званиями Цзяна, творца, и Чжуаня, правителя, имелась колоссальная разница. В своих самых сокровенных мыслях Блисс не раз задавалась вопросом, заслужит ли когда-нибудь Джейк титул Цзяна.

Она дочитала сказку. Заяц героически выполнил возложенную на него миссию и помог сестрам, вновь занявшим свои места на небе. В мире опять воцарился порядок.

Блисс поднялась с места.

— Ты уже уходишь, Блисс?

— Нет, а-йэ, —она снова села. — Мне показалось, что вы задремали.

— Нет, боль не дает мне заснуть.

Блисс внимательно посмотрела на него, и он спросил:

— Что случилось, боу-сек!

—Ничего. Я просто... не могу понять, почему вам выпало выносить такие страдания?

Чжилинь вгляделся в ее лицо.

— Если б я не страдал, то не знал бы, жив ли еще или нет. Ну, а пока что я жив. Подумай над моими словами как следует.

Он замолчал. Но через некоторое время его голос нарушил наступившую тишину.

— Ты верно служила мне, боу-сек,

в прошлом. Сберегла моего сына во время тяжких испытаний. Не думай, что я хоть на секунду забыл об этом. — Он легонько встряхнул ее. — Я знаю, что тебе есть что сказать мне. И ты должна сделать это.

— Но ведь у вас есть много других...

— Делай, как я говорю, дитя!

Их взгляды встретились, и Блисс подумала, что в его глазах таится целая вселенная.

— Мне хочется сказать, а-йэ. Очень хочется.

— Но ты боишься, — промолвил он, как обычно угадывая ее состояние.

Она молча кивнула.

— Тебя нелегко напугать чем-то, боу-сек.Мне это хорошо известно. Ты боишься да-хэй,верно? А чего еще?

Блисс покачала головой.

— Только да-хэй, —прошептала она. — Больше ничего.

— Что же случилось, боу-сек?

— Я воспользовалась... — запнувшись, она глубоко вздохнула и повторила: — Я воспользовалась им. Точнее, оно явилось мне. Джейк и я лежали в постели. Мы...

Чжилинь кивнул. — Я понимаю. Продолжай.

— В самом конце, за мгновение перед... тем, как это произошло, я словно раскрылась. Я чувствовала себя будто пустой кувшин, который должен наполниться. Наполниться любовью Джейка. Я выпустила наружу свое ки, чтобы оно встретилось с его. И вдруг я обнаружила...

Не договорив, она оборвала фразу и отвела глаза в сторону. Ее лицо сильно побледнело.

— Что ты обнаружила? — настойчиво спросил он. Еще один судорожный вздох. Чжилинь ощущал, как ее всю трясет от какого-то неведомого ей самой чувства.

— Ничего. Совершенную, абсолютную пустоту. Как если бы я провалилась в колодец и вместо того, чтобы удариться о дно, продолжала бы падать.

Раскрыв наконец свою ужасную тайну, Блисс всмотрелась в лицо Цзяна.

— Что случилось с Джейком, а-йэ? И что это было такое?

Наступило долгое молчание, нарушаемое лишь скрипом снастей джонки да тихим плеском волн о борта.

Наконец Чжилинь промолвил:

— Ты помнишь историю про мышь, которая спросила: “Что это такое?”

— Нет, я никогда не слышала ее.

— Да? — Цзян выглядел слегка удивленным. — В таком случае эту оплошность нужно исправить как можно скорее.

Он уселся поудобнее и начал:

— В этот день у крысы был день рождения. Пробегая мимо норки подруги, мышь заметила бумажный сверток очевидно присланный в подарок, от которого шел восхитительный запах. “Интересно, что это такое?” — подумала она. Не в силах устоять перед искушением, она осторожно развернула сверток. “Конечно, этот подарок предназначен не мне, — размышляла она, — но ведь, в конце концов, крыса моя лучшая подруга. Неужели она стала бы возражать, если бы я краешком глаза взглянула на него?”