Шандор Ференци

<…> До настоящего времени я не хотел углубляться в связь между повышением напряжения, вызванным техническими приемами, с одной стороны, и переносом и сопротивлением, с другой стороны[85]. Сейчас мне бы хотелось скорректировать насколько возможно это упущение и заявить со всей уверенностью, что метод активности в той мере, в какой он через отказы, давления и неприятные запреты усиливает психическое напряжение с целью добыть новый материал, неизбежно увеличивает резистентность пациента, то есть побуждает «Я» больного сопротивляться аналитику. Это в особенности касается старых привычек и черт характера пациента, торможение и систематический анализ которых я считаю одной из задач метода активности. Вышеуказанная констатация имеет не только теоретическое значение. Из нее проистекают важные практические последствия, которые, если ими пренебречь, могут помешать успеху лечения. Такое отношение «Я» к фрустрации говорит в первую очередь о том, что анализ никогда не должен начинаться с активности. Наоборот, «Я» следует долгое время щадить или, по крайней мере, подходить к нему с большой осторожностью — в противном случае стойкого позитивного переноса достичь не удастся. Активность как мера фрустрации приводит, таким образом, к пертурбации и разрушению переноса; как таковая, она, возможна в конце лечения, но при неудачном применении она неминуемо нарушит отношения между врачом и анализандом. Слишком строгое ее применение несомненно приведет к побегу больного от аналитика, так же как и грубые комментарии «диких психоаналитиков», которые отчуждают «Я» пациента своими сексуальными разъяснениями. Отсюда не следует вывод, что активность полезна только как разрушительный прием в момент ликвидации переноса; она может пригодиться и в середине лечения, если трансферентная любовь достаточно сильна; но, во всяком случае, необходим большой опыт, чтобы оценить, что можно предлагать пациенту. Молодым специалистам не следует начинать свою карьеру с метода активности, а стоит придерживаться классического метода, длительного, но из которого можно извлекать уроки. Здесь действительно существует большая опасность, о которой я говорил неоднократно. Рекомендуя этот метод аналитикам, которые, будучи уверены в своих знаниях, уже могут на него отважиться, я задавался целью внедрить в практику часть «будущих возможностей психоаналитической терапии», на которые возлагал надежды Фрейд. В руках новичка активность может спровоцировать возврат допсихоаналитических приемов суггестии и авторитарных мер.

Тогда мне не без основания возразили, что одновременное использование активности и анализа вообще должно основываться на особой квалификации. Но я не считаю, что это затруднение непреодолимо. При условии, что учебный анализ в достаточной мере отдает должное активности (он, кстати, часто имеет эту возможность, ибо состоит главным образом из анализа характера, то есть из анализа «Я»), наши ученики лучше ее усвоят и правильно оценят, без риска переоценки.

Все же я должен откровенно признать, что даже опыт не защищает от ошибок, когда речь идет об активности. Следует рассказать об испытанных мною разочарованиях. В некоторых случаях я сильно ошибался в оценке уместности или пределов «провокации», в результате чего, чтобы сохранить пациента, я должен был признать свою ошибку и после такой довольно ощутимой потери престижа дать ему возможность восторжествовать надо мной. Собственно, даже этот аффективный опыт представлял некоторую пользу для анализа, но я спрашиваю себя, был ли он так необходим и не лучше ли было его избежать. Эти случаи также позволили мне понять, что желание большей активности со стороны пациента остается лишь благородным намерением, пока у нас нет точных показаний к этому. Пока я могу дать лишь негативную формулировку, сказав, что не следует прибегать к активности, если мы не способны с определенной уверенностью утверждать, что все существующие приемы неактивной, то есть более пассивной, техники были использованы, что генетические особенности симптомов были достаточно «проработаны» и что отсутствует лишь нюанс актуального переживания, чтобы убедить пациента. Придется еще долго ждать, прежде чем мы позитивно и правдоподобно сформулируем показания для активности на каждом этапе невроза.