Читаем Шандор Петефи полностью

Шандор Петефи

С отцом мы выпивали,В ударе был отец.Храни его и дале,Как до сих пор, творец!За много лет скитанийЯ не видал родни.Отца, сверх ожиданий,Скрутили эти дни.Поговорили вволю,Пред тем как спать залечь,И об актерской долеЗашла при этом речь.Бельмо в глазу отцовомТакое ремесло, —Мне с ним под отчим кровомОпять не повезло.«Житье ль в бродячей труппеНа должности шута?»Я слушал, лоб насупя,Не открывая рта.«Смотри, как щеки впали.И будет хуже впредь.Твои сальто-морталеНе прочь я посмотреть».С улыбкою любезнойВнимая знатоку,Я знал, что бесполезноПеречить старику.Потом, чтоб кончить споры,Стихи я произнес.Твердя мне: «Вот умора!» —Он хохотал до слез.Старик не в восхищенье,Что сын — поэт. ДобрякНевыгодного мненьяО племени писак.Я на него не злился —Не надо забывать;Он в жизни лишь училсяСкотину свежевать.Когда вино во флягеПонизилось до дна,Я бросился к бумаге,А он — в объятья сна.Тогда вопросов кучуМне предложила мать.Я понял, что не случайМне в эту ночь писать.Носил следы заботыПредмет ее бесед.Я ей с большой охотойНа все давал ответ.И, сидя перед нею,Я видел — нет нежнейИ любящих сильнееНа свете матерей.* * *

Через несколько недель после решения «Национального круга» Петефи на самом деле стал помощником редактора одного пештского журнала мод (в то время в литературных журналах печатались выкройки и картинки мод, для того чтобы женщины, покровительствовавшие литературе, охотнее покупали журналы).

«За работу (редактуру, читку корректуры, верстку номера, ежедневное хождение в типографию в Буду) обязуюсь обеспечить вас квартирой, хорошим венгерским столом и жалованьем в 15 форинтов в месяц», — таков был договор, заключенный редактором журнала Имре Вахотом с Петефи.

Горничная, служившая у какого-нибудь аристократа, получала больше жалованья и, уж конечно, питалась лучше, чем Петефи!

Помимо жалованья, за каждое напечатанное стихотворение владелец журнала обязался платить Петефи «поштучно» по 80 крайцаров (этот литературный купец, видимо, считал форинт слишком высокой ценой). Если стихотворение было большим, за строчку приходилось меньше крайцара.

Но Петефи все же чувствовал себя победителем. В нем столько сил, стремлений, что даже при гонораре в 80 крайцаров он уверен в будущем: он достиг своей цели, может целиком отдаться литературе. И только одно его тревожило. «Все это хорошо, — думал Петефи, — но что же будет с любимым театром, со сценой, с его актерским раем? Неужели придется расстаться с ним и навеки? А может быть, только на время?» Всему миру надо сказать, что он думает об этом:

Перейти на страницу: