Читаем Шандор Петефи полностью

Шандор Петефи

Читай и помни, кто моеюИнтересуется судьбой!Ее безоблачные далиСкрыл от меня туман густей.Корпеть в редакторской отнынеЗасядет вольной сцены жрец.Конец романтике скитаний,Всем приключениям конец!Ты превосходна, жизнь актера!Так скажут все, кто жил тобой,Хоть подло на тебя клевещетЗлословье, людоед слепой.И не без горьких колебанийЯ снял актерский мой венец.Конец романтике скитаний,Всем приключениям конец!Хотя у роз актерской жизниОстры и велики шипы,Зато и роз таких не сыщешь,Держась проторенной тропы.Два года прожиты недаром —Свидетель этому творец!Конец романтике скитаний,Всем приключениям конец!А что прекрасней приключений?Без них печален путь земной.Однообразная пустыняТеперь лежит передо мной.Засядет в тесную каморкуВсю жизнь бродивший сорванец.Конец романтике скитаний, Всем приключениям конец!Но день придет, судьба смягчитсяИ скажет: «Так и быть, ступай,Ступай туда, откуда выгнан, —В бродяжий твой актерский рай!»А до тех пор я — червь архивный,Вранья чужого смирный чтец…Конец романтике скитаний,Всем приключениям конец!

Согласно договору с Вахотом Петефи получил комнату, но такого размера, что стоило длинноногому юноше шагнуть три раза, как он уже упирался в стенку. Но и это не беда, надо только делать маленькие шаги, чаще поворачиваться (стихи свои Петефи обычно обдумывал, расхаживая по комнате, и садился за бумагу только тогда, когда было уже создано несколько строф).

В комнате было лишь одно крохотное оконце, да и то выходившее на задний двор. В общем это была настоящая каморка для прислуги. Даже когда на улице сияло солнце, лучи его не доходили сюда. Но и это не беда. Ведь в годы солдатчины и скитаний его столько палило солнце, что теперь можно обойтись и без него.

И Петефи горестно, но шутливо обращается к солнцу:

Сударь, стойте! УдостойтеХоть лучом внимания!Почему вы так скупитесьНа свое сияние?Каждый божий день плететесьНадо мной по небу вы,Почему ж в моей каморкеВы ни разу не были?В ней темно, как будто…Тьфу ты, Чуть не ляпнул лишнего!Заглянули б на минутуИ обратно вышли бы!Я поэт и существуюНа стихотворения,И поэтому живу яВ жутком помещении.Знаете? Когда-то самиВы на лире тренькали,В дни, пока былЗевс не сброшенС неба в зад коленкою.Умоляю вас, коллега,Быть ко мне гуманнееИ отныне не скупитьсяНа свое сияние!

Но солнце оставалось неумолимым и по-прежнему скупилось на свои лучи.

«Ничего, обойдемся и без него, — думал Петефи. — Сейчас надо только работать, работать и работать».

А для Петефи любимый труд — величайшая радость.

<p>«ДОБРЫЙ» РАБОТОДАТЕЛЬ</p>

В венгерском литературоведении многие десятки лет принято было считать Имре Вахота, редактора и владельца журнала «Пешти диватлап»[35], великодушным покровителем Петефи, взявшим поэта к себе на работу из бескорыстной любви к его гению. Даже учебники старались вбивать в головы школьникам прежней Венгрии, что именно благодаря помощи Имре Вахота стал Петефи за несколько месяцев известным человеком в своей стране, что благодаря Вахоту его окружили почестями и славой и поэт, претерпевший столько бедствий, обрел, наконец, счастье: он мог писать, творить, пред ним раскрылись все двери, — одним словом, хвала тебе, «добрый» работодатель, владелец и редактор журнала Имре Вахот!

Перейти на страницу: