Shanghai grand: forbidden love and international intrigue in a doomed world

Отряд японских морских пехотинцев на легких танках и бронемашинах пересек Садовый мост и без сопротивления двинулся по Бунду. К десяти утра флаг Восходящего солнца развевался под куполом спроектированного Палмером и Тернером Гонконгского и Шанхайского банка. Штаб армии был размещен на ипподроме, рядом с Парк-отелем. По Нанкинской дороге разъезжали "грузовики для распространения новостей" с громкоговорителями, солдаты распространяли листовки с карикатурами на Рузвельта и Черчилля, которые в ужасе прижимались друг к другу во время падения японских бомб.

Особое внимание было уделено самым величественным зданиям сэра Виктора Сассуна. В отеле Metropole, где ротарианцы издавна проводили свои субботние встречи, сотрудники британского и американского консульств были помещены под домашний арест, который продлился несколько месяцев, а их счета оплачивало японское правительство. Военно-морской флот превратил охотничий домик сэра Виктора в стиле Тюдоров в один из своих командных центров (ранее в этом году сэр Виктор хитроумно организовал разгрузку Eve's на эпатажного магната из Нинпо). 9 декабря британским и американским гражданам было велено явиться в Гамильтон-хаус, роскошный жилой комплекс сэра Виктора на Фучоу-роуд. Он был превращен в штаб-квартиру кэмпэйтай - японского аналога гестапо, - где иностранцам выдали ярко-красные нарукавные повязки, которые они должны были носить на людях в любое время. Буква "А" означала американцев, "Б" - британцев, а "Н" - нидерландцев.

Отель Cathay стал административным и социальным центром для новых правителей Шанхая. Всего за три месяца до этого китайские диверсанты взорвали бомбу замедленного действия в доме Сассуна, уничтожив ценное японское радиооборудование. Теперь тот же самый человек, который был так оскорблен, когда сэр Виктор и другие еврейские лидеры отказались сотрудничать в создании совместной англо-японской компании по продаже недвижимости, смог отомстить. Капитан Инудзука разместил свои офисы в отеле Cathay и ждал, когда к нему обратятся самые богатые сефарды Шанхая.

Средства массовой информации были поставлены под запрет: в декабре одиннадцать китайских и англоязычных газет получили приказ прекратить выпуск. Газеты Evening Post и Mercury уже давно переехали; издания военного времени выходили в Чунгкинге и Нью-Йорке. Кэрролл Элкотт, известный своими нападками на японцев в эфире радиостанции XMHA - он называл "новый порядок" на Дальнем Востоке "новым запахом" - и путешествующий с телохранителями, вооруженными пистолетами-пулеметами, совершил последний тихоокеанский переход на судне "Президент Харрисон", прежде чем оно было захвачено. Шанхай Таймс", англоязычный канал имперской пропаганды, стал главной ежедневной газетой города, а голос Олкотта в эфире сменился сиплым шипением алкоголика Герберта Эразмуса Моя, китайско-американского сторонника нацизма.

В конце месяца видным иностранцам было велено собраться в отеле Metropole, где им ответят на самые острые вопросы. Один журналист вслух поинтересовался, не бросят ли их в лагеря.

"Международное поселение само по себе является своего рода концентрационным лагерем", - таков был леденящий душу ответ представителя японской армии.

Очень скоро стало ясно, что именно задумали новые правители Шанхая.

Восьмиэтажный китайский отель Bridge House, расположенный по адресу 478 North Szechuen Road на северной стороне Soochow Creek, быстро стал самым страшным адресом в Шанхае. Сотрудники "кемпейтай", возможно, вдохновленные вызывающими бессонницу методами своих коллег из гестапо, будили своих жертв ранним утром стуком в дверь и тащили их в "Бридж Хаус". Там их заключали в клетки за деревянными решетками, кормили рисовой кашей и заставляли сидеть, скрестив ноги, на кишащих вшами одеялах, лишь изредка делая перерывы, чтобы пошарить по холодному бетонному полу. Тех, кто говорил, били или пытали, прижигали сигаретами грудь, затыкали ноздри из шланга с холодной водой, а ногти - с бамбуковыми занозами.

Имя Джона Б. Пауэлла, любезного редактора антияпонской газеты China Weekly Review, уроженца Миссури, оказалось в верхней части японского черного списка. После пыток в Бридж-Хаусе он заболел берибери. Только когда он потерял половину веса, а плоть отслаивалась от пальцев ног, был вызван врач.

Только удача не позволила правой руке сэра Виктора Сассуна, Люсьену Овадье, попасть в Бридж-Хаус. В августе Овадия отправился в Нью-Йорк, чтобы договориться о продаже отеля Metropole американскому консульству. После того как сделка сорвалась, он возвращался в Шанхай, когда по радио объявили о бомбардировке Перл-Харбора. Овадия повернул назад и присоединился к своему боссу в Нью-Йорке, где сэр Виктор пытался договориться о поставках хлопка для своих фабрик в Индии. Это был один из немногих случаев в его карьере, когда Овадия - человек, который был взорван в своем доме Сассун, когда падали бомбы в Черную субботу, - не оказался не в том месте и не в то время.