Шаньго чжуань. Тетрадь в белом бархате

Дядюшка Чан, похоже, был особенно рад, что на хуторе появилось мужское общество. Он ежедневно навещал нас в послеобеденные часы и развлекал беседой и свежими новостями. Именно от него мы в течение недели узнали о том, что произошло после падения Баопина. Куай Крысолов сказал правду: от княжеского поместья не осталось камня на камне. Имущество было расхищено или сожжено, люди — перебиты все, кроме небольшой группы слуг, которых капитан Си, державший оборону до последнего, успел вывести тайным ходом и привести в Юйкоу.

Спасшиеся как один показали, что нападение — дело рук разбойников из «дикого края». Убийство члена императорской фамилии, к тому же столь славного, как Вэйминьский князь, — событие очень громкое. Сын Неба незамедлительно созвал в столице совет, на котором министр-блюститель государственной безопасности Сыма Вэньлуань был отставлен с должности с понижением на четыре ранга, а его место занял не кто иной, как императорский шурин Шэн Янь, получивший особые полномочия и высочайшее повеление покарать негодяев и всех, кто с ними связан.

На поиски преступников были брошены все силы, но картина вырисовывалась чуть ли не мистическая: огромная банда Грозового Демона Чжана возникла у стен Баопина словно ниоткуда и исчезла словно в никуда. Следственная комиссия довольно быстро пришла к заключению, что у разбойников были помощники из числа вэйских чиновников. Улики недвусмысленно указывали на служащего юйкоуской префектуры, советника Су Цзышу, арест и допрос которого был поручен не кому-нибудь, а первому помощнику министра юстиции Дин Шоусину (тому самому, с которым в Аньи беседовал Юань Мин). Но вечером того же дня, когда господин Дин прибыл в Юйкоу, его нашли убитым во дворе дома подозреваемого. Труп самого Су Цзышу обнаружили в библиотеке при ямыне — с предсмертной запиской, в которой он раскаивался в преступлениях против империи и умолял пощадить его родных.

Эту часть истории Хуан Чжэлу слушал с заметным волнением. Из более поздних разговоров с ним я понял, что гибель Дин Шоусина — отчасти и на моей совести и связана с тем поручением, которое я дал в Аньи несчастному Юй Шатину. В «Ветре добродетели» подозрительная тройка (Хуан, Куай Крысолов и с ними кто-то третий — я по-прежнему полагаю, что это был человек из министерства столичной безопасности), конечно, говорила не об архивариусе, а о советнике Су, который должен был помочь разбойникам незаметно миновать вэйские патрули. Юй попался на слежке, был жестоко допрошен, но сумел выдать только имя Дин Шоусина, иного он попросту не знал. Если устранение Цзи Фэйаня спланировал императорский шурин (что кажется мне вполне вероятным), то с этого момента он неизбежно начал подозревать министерство юстиции в попытке его разоблачить и, разумеется, постарался как можно скорее избавиться и от Су Цзышу, и от слишком много знающего чиновника с Бирюзовых террас.

Столь трагичное развитие событий сводило на нет и всякую пользу от разговора Юань Мина с Дин Шоусином. Едва ли последний, попав под подозрение министра столичной безопасности, мог как-то помочь планам господина Чхве. Сейчас, когда я об этом пишу, меня вновь подавляет тяжёлое чувство бессмысленности происходившего тогда: ненужным оказывался весь путь до столицы, напрасно погибло столько людей, зачастую совершенно мне не знакомых. Но, побуждая себя трезво взглянуть на вещи, я признаю, что, вероятно, лишь при таком развитии событий стало возможным всё то, что произошло впоследствии.

Итак, советник Су Цзышу был найден мёртвым и объявлен одним из главных мерзавцев в этой истории. Не исключаю, однако, что в действительности он был честным человеком, который выполнял тайное поручение Шэна или и вовсе работал на Вэйминьского князя. Но следствие и обыватели верили предсмертной записке, а в ней он представал мелочным корыстолюбцем и к тому же глупцом — поскольку позволил разбойникам вернуться в «дикий край», не отдав причитавшихся ему денег. Сопоставляя известные мне обстоятельства, я прихожу к выводу, что следы ватаги Чжан Сугуна теряются после Баопина лишь потому, что вскоре после штурма уцелевшие разбойники были перебиты своими же союзниками, а тела их сгорели вместе с поместьем. Но Шэн Янь в блестящей речи провозгласил «Поход великого отмщения» и пообещал искоренить разбойничью вольницу в Чжао раз и навсегда. Правителям четырёх областей был разослан указ с требованием в самый краткий срок представить войска для наступления на «дикий край».

— Что примечательно, чжаоскому губернатору Сунь Юшую такой указ вручил прибывший имперский цензор, — попыхивая трубкой, ухмылялся дядюшка Чан. — Стало быть, по нему начнётся проверка. Чего доброго, министр-блюститель Шэн запишет его в соучастники, хоть вольница разрослась задолго до него…