Шанхай. Книга 1. Предсказание императора

Геркулес нечаянно задел левой ногой за правую и вновь задохнулся от боли. В ногу словно впились сотни стеклянных осколков. Подождав, пока боль пройдет, он посмотрел на маленькую красную шишку на большом пальце левой ноги. Такая маленькая дрянь, а способна победить такого здоровяка, как он! Вот так же ничего собой не представляющие китайские работяги сумели поставить на колени, ведущие торговые компании мира. Ему подумалось: а что будет, если взять нож и попросту срезать проклятую шишку? Впрочем, доктора недвусмысленно предупредили, что делать этого ни в коем случае нельзя. Хлебнув виски, он решил: пусть шишка остается на ноге, а вот нарыв, которым стала проблема с китайцами, необходимо вскрыть.

Встреча с самого начала пошла не так, как хотелось бы Геркулесу. Джедедая Олифант объявил виски, который хозяин дома предложил гостям, «слюной сатаны», а затем произнес несколько фраз, прозвучавших как цитаты из Библии. Но хотя Геркулес знал Библию не хуже любого священника, он так и не смог определить, где в Священном Писании Олифант отыскал эти злобные выпады против алкоголя.

Еда также была отставлена в сторону на основании непонятных ограничений на пищу, введенных недавно прибывшим Врассуном-патриархом и его свитой в ермолках. Перси Сент-Джон Дент потягивал ликер и лениво ковырял вилкой в тарелке. Только двое персов ели и пили, не ограничивая себя ни в чем, а рыжий еще и смачно чавкал при этом.

Геркулес, не обращая внимания на эти тревожные знаки, поднялся со своего места во главе стола.

— Благодарю вас за то, что согласились посетить меня, джентльмены. Прошу извинить, если мое скромное угощение пришлось вам не по вкусу. Поверьте, я не хотел никого обидеть.

Мужчины за столом закивали. Макси взял с блюда жирную индюшачью ногу и впился зубами в белоснежную мякоть. По его подбородку потек розовый сок.

— Мы конкуренты, — продолжал Геркулес, — но сейчас перед нами возникла общая проблема.

Лица всех присутствующих были повернуты к нему. Все молчали. Рыжеволосый перс положил ногу индейки на тарелку и вытер подбородок. Геркулес ждал, чтобы кто-нибудь ответил. Переговоры обещали быть гораздо сложнее, чем он предполагал.

— Ну ладно, — вновь заговорил он. — На протяжении многих лет мы гнались наперегонки, ставили друг другу подножки и пытались перехитрить один другого. Мы купцы, бизнесмены, соперники. Я признаю это и думаю, что никто из вас не станет возражать против этих определений. — Никто по-прежнему не произносил ни слова. Но по крайней мере, подумалось Геркулесу, никто и не возражает. — Но если мы будем воевать друг с другом и если не выступим сейчас единым фронтом против общего противника…

— И кто же, по вашему просвещенному мнению, является нашим общим противником? — с нескрываемым лукавством осведомился Перси Сент-Джон Дент. — Не имеете ли вы в виду семейство Врассунов с его полученной от парламента монополией на прямую торговлю между Англией и Китаем? Может, это именно они являются нашим общим врагом?

Элиазар простер руки к потолку и провозгласил:

— Никто из нас, простых торговцев, не обладает достаточной мудростью, чтобы ставить под сомнение благородные действия должным образом назначенного парламента ее величества. Закон есть закон. Мы ведь все подчиняемся ему? Мы законопослушные купцы, а не разбойники и не пираты.

— Закон! — сказал, будто выплюнул, Макси. Ричард положил руку на плечо брата, чтобы угомонить его.

— Да, именно! — подхватил Геркулес. — Закон, — повторил он, а затем многозначительным тоном спросил: — А как иначе нам жить здесь, в собственном доме? Почему в наших концессиях правят маньчжурские законы? Я уверен, концессии должны жить по нашим законам. — Он несколько секунд помолчал, а затем, словно невзначай, произнес: — Почему бы нам не объединить усилия, чтобы добиться экстерриториальности, не высказаться как один в пользу ее введения? Экстерриториальность является конечной целью любого колонизатора. При ее наличии он может вводить собственные законы в пределах территории своей юрисдикции. Концессии перестанут быть крошечным анклавом, затерянным на просторах огромного Китая, они превратятся в кусочки Англии или Америки и будут управляться торговыми домами, которые станут вводить законы и следить за их соблюдением в соответствии со своими потребностями.

— Но здесь мы не являемся законом, — констатировал очевидное Джедедая Олифант.

— Да, — улыбнулся Геркулес, — но мы могли бы им быть. Если бы объединились. Единство — вот ключ к победе.

С этим согласились все присутствующие. Они знали: им придется нажимать на свои правительства, чтобы те заставили маньчжуров даровать им право экстерриториальности. Возможно, это будет стоить многих жизней и уж наверняка обернется потерями в сборах подоходного налога. Антиколониальные движения в Англии и Америке набирали силу. Если они почувствуют разброд и колебания в рядах торговцев, то непременно перейдут в наступление.