Шанс

В это время Сильченко стоял на Большом Каменном мосту. Перед глазами его вновь возникали образы растерзанной дочери, кровь на ее животе и между ножек…крики и слезы жены. И невосполнимая, ничем невосполнимая боль утраты, которую не превозмочь. Он не мешкался, не раздумывал, а просто спрыгнул вниз… с недопитой бутылкой водки в руке. Когда плюхнулся в воду, то потерял сознание… а потом утонул. В шуршащей топе машин никто не заметил ни его прыжка, ни утопления. Его нашли примерно через три часа, когда труп вынесло течением на берег. Детвора, играющая в бадминтон, заметила одетого не по погоде мужчину. Через пару минут место обследовала полиция. Им достаточно было просто провести электронным считывателем по лицу утопленника, как тут же экран на устройстве выдал его имя, фамилию, возраст и … отсутствие постоянного адреса проживания.

– Опять бомж! – констатировал один из полицейских.

– Нашли мобильник на мосту, тут много непринятых вызовов от некого Лапина, – сказал другой.

– Свяжись с ним, может, требовал долг – а этот не выдержал.

Мобильник Лапина завибрировал на столе приблизительно через три часа, когда мужчина пил кофе за столиком одного из кафе на террасе.

– Здравствуйте, полиция центрального административного округа. Мы нашли мертвым в Москве-реке… вашего знакомого Кирилла Сильченко. Вы ему звонили в течение нескольких часов. Приезжайте в отдел, нужно поговорить.

– Ох, блин! Ты слышал, Богомольский? Добро пожаловать в еврорашу! – возмутился Валеревский.

– О чем Вы? – санитар дезинфицировал инструменты и раскладывал их по медицинской посуде.

– Да и еще и сказать ничего против теперь нельзя, могут оштрафовать, а ведь сто лет назад за это статья была в нашей стране – мужеложство… скоро будем менять пол на каждом углу и жениться на котах!!!

– Ах, Вы об этом… о легализации однополых браков, носом законе, его только рассматривают, могут и не принять… но ведь все к этому шло, – смущенно пробормотал Богомольский.

– То есть ты со всем этим кошмаром согласен? – злобно вопросил врач.

– Ответ на этот вопрос ведь не поменяет моего трудоустроенного положения…

– Упаси небеса!

– Я считаю, что у всех людей на земле должны быть свои права. Инвалиды вытребовали свои права, афроамериканцы тоже! Теперь их нельзя даже вслух неграми назвать… у нас в белой стране! Так почему, мы – люди нетрадиционной ориентации, должны любить друг друга, но не иметь прав даже пожениться… почему для этого нам нужно ехать в другую страну?…

– Мы?! Ты – гей?! Я так и думал!.. Девушки нет, с мамой живешь, от проституток отказываешься… и… аааа … эти странные пропажи моих вещей, это ты забирал майку, шорты, платок…?

Богомольский потупил глаза вниз. Валеревский все понял.

– Я. Теперь не сможете со мной работать, – отрезал Богомольский.

– Потому что ты воровал мои вещи, чтобы с ними совокупиться, я так понимаю?

Санитар снова промолчал и побагровел. По-моему, самые смелые вещи в своей жизни он уже произнес.

Валеревский сказал:

– Ты знаешь, я тебя могу без проблем перевести в хорошую больницу. Просто твоя влюбленность меня будет смущать, пойми. Дам хорошие рекомендации. Напишешь по собственному?

Богомольский согласился, ведь это было куда лучше, чем каждый день наблюдать того, кем никогда не сможешь овладеть… он втянул воздух в свои ноздри поглубже – так он делал всегда, когда волновался. Потом покорно кивнул головой. В кабинет постучали.

– Здравствуйте, осмотрите, пожалуйста, мою супругу.

– Вы зарегистрировались внизу?

– Да, кому нужно оплатить только так и не понял, – строго произнес мужчина в синем плаще, положил свой кейс и множество электронных ключей, собранных в платиновое колечко.

– Ничего не надо платить, я только осмотрю пока.

В одной из открытых морозильных ячеек лежала супруга мужчины. Ее наградили номером 26.

– Она умерла. Помогите, я заплачу любую сумму, – мужчина старался держаться и не плакать, но его голос дрожал.

– Подождите, я хочу осмотреть ее.

Богомольский стоял в углу и наблюдал за происходящим.

– Доработаешь до конца недели, – сухо сказал Валеревский.

Через минуту он спросил:

– Волнения были?

– Да, месяц назад у нее был выкидыш. Пятый месяц беременности. Это уже второй выкидыш.

– Она бледная, не дышит, пульс не прощупывается… Причем тут волнения?

– При том, что она, как мне кажется, не мертва. И наша инъекция не поможет…

Валеревский еще раз внимательно осмотрел тело пациентки.

– Трупного окоченения нет. Когда вы обнаружили ее в таком состоянии?.

– Ночью. Где-то девять часов назад.

– Проведем химический анализ крови и электрокардиограмму. Я больше, чем уверен, что из-за сильного потрясения ваша жена впала в летаргический сон.

– И что это значит? Когда она проснется? Это страшно?

– Обычно летаргический сон продолжается от недели до полугода. Это похоже на кому. Но известны случаи… еще два века назад люди спали несколько лет… Я не могу вам ничего обещать… Это, пожалуй, одна из немногих неизученных сегодня вещей. Так как такие случаи – огромная редкость. В моей практике это первый случай. Об этом я только слышал на лекциях.

– Но вы уверены, что это именно летаргический сон?