Шанс #3

Платье, которое девушка выбрала для своего последнего выхода, она совершенно точно не собиралась покупать. Куда Еве, с ее обычной жизнью, надеть такое? Разве что на пять минут почувствовать себя частью этого удивительного, недоступного мира? Дотронувшись до воздушной, словно невесомой, ткани, она нерешительно спросила:

– Наверное, чересчур?..

Никита молчал, не в силах подобрать слова. Девушка, в глазах которой читались и благодарность, и легкая грусть, не знала, что так удачно стоит в нежном февральском свете. Шелк цвета ежевичного вина струился по ногам, обнимая мягкие изгибы бедер и стройную талию. Взгляд Осадчего поднялся выше – глубокий вырез открывал ключицы, гладкую кожу шеи и плеч. Сквозь тонкую ткань вечернего платья, украшенного вышитыми магнолиями, угадывались очертания сосков. Поправив длинный полупрозрачный рукав, Ева привычным жестом коснулась волос, явно не понимая, что в этот момент похожа на испуганную нимфу.

Слова вырвались у Никиты прежде, чем он успел подумать:

– Ты… такая… красивая!

Глава 20

Долгий протяжный вой разносился по темным коридорам общежития. Как и каждое утро, сигнал подъема раздался ровно в 5:30. Из крошечных комнат, больше похожих на бараки – неудобные трехъярусные кровати, небольшие окна под самым потолком, один туалет на этаж – высыпали рабочие.

– Тео, просыпайся. Ты же знаешь, что бывает за опоздание, – Ноуа обеспокоенно склонился над другом и тряс его за плечо.

– Да, уже встаю. Всю ночь жрали москиты.

Двое подростков начали медленно собираться посреди переполненной комнаты. Ноуа натянул вчерашнюю грязную майку, а Тео почему-то надел «парадную» футболку с логотипом любимого клуба и номером «10» на спине – подарок родителей на пятнадцатилетие. Дождавшись, пока остальные уйдут на работу, Ноуа подошел к дешевому пластмассовому шкафчику и аккуратно достал припасенную на утро простую лепешку. Разломив ее напополам, протянул другу.

– Мне не нужно, ешь сам, – устало ответил Тео.

– Ты чего? Обед же еще не скоро, а смена сегодня – шестнадцать часов.

– Я больше не голоден.

Шум от фабрики, слышный и в комнатах, многократно усиливался на улице. Солнце еще не взошло, но в полумраке филиппинской ночи было видно, как строители натягивали прочные сетки под окнами общежития.

– Что это еще за хрень? – удивился Ноуа. – Первый раз такое вижу.

– А я знаю. Это сетки против самоубийц, – криво усмехнулся Тео.

Возле входа на фабрику уже собралась очередь. Несколько десятков мужчин, похожих друг на друга, как две капли воды: худые, ссутулившиеся, с нездоровым кашлем, – по одному проходили через сканер и показывали пропуск охране. С собой нельзя было проносить не только личные вещи, но даже бутылку с водой. А уж если найдут что-нибудь похожее на видеокамеру – уволят в тот же день.

Парни быстро попали внутрь, переоделись и поднялись на восьмой этаж. Блок, где собирались корпуса, считался одним из самых вредных. Алюминиевая пыль была не видна глазу, но с каждым вдохом проникала в легкие. Тонкие бумажные маски, которые выдавали рабочим, казались насмешкой над техникой безопасности, а дешевые хлопковые перчатки мгновенно пропитывались химикатами и оставляли на коже язвы.

Ноуа совершенно не так представлял себе «современную высокотехнологичную фабрику», которую обещали на собеседовании. Оборудование и сами помещения действительно были новыми, но что толку, если вместо восьми человек в комнате ночевало шестнадцать, и, чтобы получить обещанную зарплату, работать нужно было не разрешенные десять часов в день, а минимум пятнадцать. Но и это не гарантировало, что к концу месяца ты получишь кровно заработанные песо: начальство жестоко штрафовало за любую мелочь. Впрочем, у тринадцатилетнего мальчика все равно не было выхода. Год работы на фабрике мог оплатить учебу в колледже в Маниле – единственный для Ноуа шанс выбраться из нищеты. На что копил Тео, Ноуа не знал, хотя они уже несколько недель работали бок о бок и жили в одной комнате. Но, судя по тому, что старший друг брал все сверхурочные смены, ситуация у него была еще более отчаянная.

Ноуа подошел к конвейеру, став на привычную метку «Q8A-37» на полу. «Как в тюрьме», – мрачно подумал он, глядя на бесконечную движущуюся ленту с мелкими деталями. На бумажную инструкцию по сборке, висящую над головами, он даже не смотрел. Первое время вся его работа сводилась к тому, чтобы закрутить один-единственный болт – снова и снова, сотни раз в сутки, целыми днями… Сначала он не успевал за конвейером, который двигался очень быстро, но спустя три с лишним месяца работы мог, казалось, и с закрытыми глазами собрать долбаную крышку корпуса. Блестящая греческая буква на черном фоне уже снилась ему по ночам.

Привычный гул машин заглушил страшный крик. Рабочие сбежались к открытому окну: защитные решетки еще не успели установить. Ноуа, поддавшись панике и любопытству, тоже вскочил с места. Растолкав всех локтями, свесился через подоконник.

Внизу, прямо на асфальте, в неестественной позе лежало худенькое тело подростка.

По цифре «10» на спине медленно расползалось пятно крови.

* * *