Шанс #3

Через две недели мальчик понял, что дальше так продолжаться не может. Он должен уволиться с этой чертовой фабрики, иначе повторит судьбу друга.

– Ноуа, мне жаль, но я тебе помочь не могу, – старший смены Йиди с сочувствием посмотрел на него и устало добавил: – Тебе нужно к начальнику цеха. Я попробую договориться.

Пять дней Ноуа ждал этой встречи. Наконец его позвали в просторный кабинет, где за грязным, заваленным бумагами столом сидел полный, потеющий мужчина в костюме неприятного соломенного оттенка. Пробежав бесцветными глазками по бумагам и промокнув блестящую лысину платком, он равнодушно бросил:

– Нет. Мы не можем тебя уволить.

– Но почему? Я больше не хочу, не могу здесь работать.

– Ты контракт подписывал? Подписывал. Что там сказано? Вот, смотри: «Сроком на двенадцать месяцев с настоящего момента». Читай дальше: «В случае досрочного расторжения работник обязуется выплатить…»

От произнесенной суммы у Ноуа закружилась голова.

– Но у меня нет таких денег!

– Значит, иди и работай. Всего девять месяцев осталось.

Ноуа молча закрыл за собой дверь и пошел по длинному узкому коридору. Он должен выбраться отсюда во что бы то ни стало – и рассказать людям правду.

* * *

Ветер тревожно шелестел, заблудившись в кроне столетних платанов, и дождь выстукивал сбившийся ритм на оконном стекле. Ева свернулась клубочком в кожаном кресле в библиотеке, впервые за эти дни не ожидая возвращения Никиты с нетерпением, а надеясь, что он приедет как можно позже.

«Все просто посмеялись над этим бредом, слышишь», – пришло очередное сообщение от Алисы в общий чат.

«В редакции никто не поверил», – написал вслед Дима.

«А что сказал Игнатьев?» – быстро набрала Ева.

«Его еще нет в офисе. Говорят, до обеда не появится».

Ева расстроенно отложила телефон: кто-то намеренно портит ей жизнь, и она ничего не может с этим сделать, находясь за тысячи километров от дома. Девушка выдохнула, разглядывая грустный шедевр Эгберта ван дер Пула, висящий на стене: холодное небо, разрушенный город, женщина пытается поднять раненого…

Тяжелая дверь медленно открылась, и Никита – рубашка расстегнута на две пуговицы, капли дождя блестят в волосах, на невозмутимом лице ни единой эмоции – остановился на пороге библиотеки. Его взгляд задержался на Еве, и та поняла, что долго не выдержит этого сурового молчания:

– Мне нужно объяснить… То, что ты прочитал…

– Ева, не надо.

– Нет, надо! Ты должен знать, что это…

– …Феерический бред. И тот, кто осмелился его опубликовать, пожалеет об этом. Я ведь обещал, что буду защищать тебя.

Медленно сделав несколько шагов к девушке, Никита бережно взял ее за руку и посмотрел в глаза. Удостоверившись, что Ева в порядке, осторожно коснулся губами тонкой, почти прозрачной кожи. Девушка закрыла глаза, чувствуя тепло поцелуя на плече.

– Я боялась, ты в это поверишь, – голос Евы дрожал.

– А я думал, ты переживаешь, что мы плохо получились на фото, – легонько улыбнулся Никита. – Я уже говорил с Валей. Теперь знаю, кто устроил этот цирк.

Ева сжала его руку, и в серых глазах застыл немой вопрос.

– Стас Калиновский, – Никита выплюнул имя с брезгливым раздражением.

– Ты шутишь!

– Если бы. Сраный фотограф подсунул эту дичь всем желтым сайтам. Но далеко она не разошлась, мы вовремя подали иск. Валя уже съездил к адвокатам. Я надеюсь, Калиновский в прямом смысле дорого заплатит. Жаль, за клевету не дают тюремный срок.

– Меня пугает его одержимость, – Ева поежилась и прильнула ближе к Никите.

Тот провел рукой по ее мягким волосам и нежно поцеловал в шею.

– По крайней мере, я могу быть спокоен: одним соперником стало меньше, – довольно протянул Никита.

– Стас никогда и не был твоим соперником.

– Значит, ты выбрала меня?

Вместо ответа девушка прикоснулась губами к уголку его рта. Никита тут же ответил на поцелуй, требовательно притянув Еву к себе. Он взял ее лицо в свои руки и медленно провел большим пальцем по нижней губе, любуясь тем, как смущенно, но охотно она откликается на его прикосновения. Девушка закрыла глаза, отдавшись горячим ладоням… Весь мир исчез, осталось лишь ни с чем не сравнимое, пьянящее чувство…

В этот момент Ева Воронецкая поняла, что влюблена – окончательно и бесповоротно.

Глава 24

– Ева, привет, рад видеть. Как ты? – Вадим улыбнулся на экране тепло и знакомо, словно между ними не было тысяч километров.

– По-разному. Америка меня удивляет.

– О чем хочешь сегодня поговорить?

Девушка задумалась, обвела глазами светлую комнату, кровать с балдахином, овальное зеркало в причудливой резной раме, вздохнула и нехотя ответила:

– Вадим, я влипла. Это полный пиздец. Кажется, я влюбилась.

– И как тебе это?

– Издеваешься?! Мне чертовски страшно. Да я в ужасе! Только безответной любви к миллиардеру мне не хватало для полного счастья!

– Что именно тебя пугает?

– Его интерес закончится очень быстро, это же понятно. Никита найдет себе новое развлечение, а я останусь с разбитым сердцем и, видимо, еще и без работы.

– Я слышу тебя. Но давай не будем за него решать – закончится интерес или нет, быстро или медленно, ок?

– Зануда!