Шанс дается лишь раз (СИ)

Хотя, глупо лгать самой себе. Немаловажную роль в возникновении у меня негативных эмоций сыграли, конечно, давешние слова Дирана, больно ударившие по самолюбию. «И я хочу, чтобы ты стала моей женой, давно об этом мечтаю, я… мне плевать, что там, в твоем прошлом, мне все равно, что ты была с Императором — я понимаю, что он тебя заставил» — призрачный голос парня настойчиво звучал в голове, подпитывая бурлящую в душе злость. Я не знала, что именно настолько зацепило в этой фразе, но в душе отчего-то жила уверенность: человек, которого я могла уважать, не произнёс бы подобного.

Со вздохом отложив книгу, я стиснула пальцами виски и заставила себя ещё раз проанализировать ситуацию — слишком эмоциональной была моя реакция на наш диалог, слишком больно мне стало. По крайней мере, ни одна смертельно опасная ситуация настолько не выводила меня из себя. Почему? Чуть угомонив шквал чувств, я со внезапной ясностью поняла: осознанно или нет, но юный навигатор надавил на одну из самых болезненных точек моей души, проявив снисхождение. Покривив губы в злой усмешке, я покачала головой. Ах, как же ему нравилось чувствовать себя прекрасным благородным избавителем, оказывающим услугу несчастной девушке, попавшей в беду! Одна лишь неточность: тот, кому наплевать на прошлое, не станет о нём напоминать; Дирану же хотелось показать, как он благороден и бескорыстен, что он переступает, предлагая брак такой, как я.

Не в силах усидеть на месте, я вскочила и заметалась взад-вперёд по комнате, медленно, но верно погружающейся во мрак. С самого детства я, как и многие физически неполноценные люди, ненавидела чужое снисхождение, и Диран просто должен был это предвидеть.

Вот Эйтан наверняка не сказал бы такого.

Когда эта мысль самопроизвольно возникла у меня в голове, все встало на свои места, и ярость внезапно сменилась усталой обреченностью. Пришло время признаться самой себе в том, что Диран не был виноват ни в чем. Он говорил лишь то, что ему диктовали страсть и ревность, а проблема в данной ситуации была во мне.

Когда тебе, читающий эти строки, признается в любви человек, к которому ты не питаешь никаких чувств, какой отклик это находит в твоей душе? Для кого-то, может, это оказывается бальзамом, питающим больное самолюбие, для кого-то — приятной мелочью, волнующей душу, но во мне вспыхнуло какое-то снисходительное отчуждение, смешанное с некоторой растерянностью и раздражением. Но, что бы ты не ощутил, знай: ничего хорошего не может выйти из подобных отношений, поскольку в человеке, который тебе безразличен, раздражает все, и его любовь — особенно. Именно в этом правиле крылась причина моего отношения к признанию юного навигатора. И я поняла, как все плохо, когда осознала, в чём состояла главная проблема Дирана.

Он не был похож на Эйтана.

Я стояла у окна и рассеянно наблюдала за жучками-светлячками, порхающими вокруг магического фонаря. Беспорядочные метания глупых насекомых приносили странное успокоение в мой измученный разум. Бессонница, отступавшая в объятиях Змея, в остальное время вгрызалась в меня с новой силой, заставляя ночами слепо смотреть в потолок, стараясь держать измученный разум в узде. Впрочем, получалось это плохо: каждый, кто хоть раз провёл в одиночестве бессонную ночь, знает, сколько мыслей и образов проносится в мозгу в подобные моменты.

Помимо всего прочего, мною владело напряжение, связанное с предстоящей поездкой, и это окончательно лишало меня шанса на крепкий и здоровый сон. Потому попытки забыться я оставила довольно быстро, морально настроившись на очередную ночь, проведённую с книгой в руках. Однако, включить светильник я не успела — мой ночной покой потревожил негромкий стук в дверь.

— Кто там? — уточнила я, чувствуя, как холодок пробегает по спине — мой жизненный опыт подсказывал, что неожиданные ночные визитеры редко приносят хорошие вести.

— Омали, это я, — голос Мариты звучал приглушенно и очень неуверенно. Вздохнув, я быстро распахнула дверь и кивком предложила девушке войти. Облаченная в белый домашний халат, босая, бледная и простоволосая, Мари показалась на редкость беспомощной.

— Не мёрзни, залазь на кровать, — предложила я, сама следуя своему же совету. Но половину одеяла, равно как и место на кровати, я для Мариты честно оставила, потому её странный взгляд вызвал у меня недоумение.

— Что? — удивилась я, — Не хочешь?

Дважды повторять не пришлось — девушка юркнула в уютную «норку». Я прикрыла глаза, мимолётом наслаждаясь ощущением чьего-то тепла возле себя, и рассеянно уточнила:

— Ну, что ты хотела сказать?