Шанс Гидеона (Шанс для влюбленных) (др.перевод)

— Я уже точно не помню, что чувствовал вчера, — холодно ответил он. — Возможно, я опасался, что вам здесь наскучит и вы сбежите, прежде чем мать сумеет как следует воспользоваться вашими услугами, когда я взял на себя труд выбрать вам лошадь. Теперь, тогда она выбрана, вы, конечно, можете пользоваться ею, когда захотите. — Он обернулся и вновь посмотрел в лицо Ким с тем же жестоким блеском в глазах, который так испугал ее при первой их встрече.

— Между прочим, доктор Малтраверз вернется через несколько дней, чтобы еще раз взглянуть на мать, и он надеется, что снова увидит вас. Он приедет пораньше и останется на ночь. А еще он просил передать вам вот это, — Гидеон Фейбер вынул из кармана конверт. — Если вы все еще хотите навестить мою мать, я советую прежде пройти к себе и прочитать свою корреспонденцию!

Ким взяла конверт и вышла из комнаты, не видя ничего перед собой. Ей редко доводилось встречать такую надменность в холодных мужских глазах, и, поднимаясь по лестнице, она все никак не могла прийти в себя.

Оказавшись в своей гостиной, Ким вскрыла конверт и ознакомилась с содержанием короткой записки. Сомнений больше не осталось. Доктор Малтраверз, крупный специалист, знаток своего дела, вызывавший у людей уважение и уверенность и даже какое-то благоговение, мог ошибаться, как обычный человек. Он так и не поверил, что молодая женщина, которую он часто приглашал потанцевать и угощал на славу, если не считать того, что дал ей работу, сумела преодолеть свою давнишнюю к нему привязанность. И хотя он предпочел связать себя помолвкой с совершенно другой молодой женщиной — Ким до сих пор не знала, женился он на ней, или нет — дочерью одного из его самых влиятельных и состоятельных коллег, он, видимо, не переставал с удовольствием возвращаться мысленно в те дни, когда Ким тоже занимала место в его сердце.

Прошло три года с тех пор, как мы в последний раз виделись, — написал доктор перед отъездом из Мертон-Холла, — и я не могу выразить словами, как обрадовался, когда неожиданно вновь увидел тебя сегодня. Я все время думаю, как замечательно, что мы вновь встретились, и хотя я уеду очень рано, когда ты еще будешь спать, мы обязательно встретимся очень скоро.

Пожалуйста, Ким, забудь обиды! Мы были такими хорошими друзьями и могли бы стать кем-то гораздо большим друг для друга, если бы я не сглупил. Но еще не поздно. Через несколько дней я вернусь в Мертон-Холл:

Послание было подписано просто: Ральф.

Ким порвала письмо на маленькие кусочки и разбросала их по пылающим поленьям. У нее не осталось и тени желания возобновлять отношения с Ральфом Малтраверзом, и было абсолютно все равно, женат он или нет. Это был просто доктор Малтраверз, хороший кардиолог, которого пригласили к миссис Фейбер, и Ким достаточно высоко оценивала его знания, чтобы верить — больная попала в хорошие руки.

Избавившись от письма, Ким отправилась в спальню миссис Фейбер и тихо постучала в дверь. На стук вышла Траунсер, и по ее лицу стало ясно, что все хорошо. Медсестра в очень аккуратной накрахмаленной форме сидела возле кровати больной и читала книгу, а Траунсер, радуясь, что миссис Фейбер провела ночь спокойно, прибирала в комнате и расставляла вещи хозяйки по своим местам. Она посмотрела через плечо на медсестру, словно спрашивая разрешения, и та, увидев, кто пришел, кивнула. Ким тихонько подошла к кровати. Вначале ей показалось, что миссис Фейбер спит, но старая дама, лежавшая высоко на подушках, открыла глаза. Как только она узнала Ким, лицо ее озарилось радостью.

— Садитесь, дорогая, — сказала она голосом, который был ничуть не слабее обычного, а медсестра подвинула Ким стул.

— Как вы? — спросила Ким, и серые глаза миссис Фейбер весело сверкнули.

— Я ничуть не жалею о том чудесном обеде, когда я удивила всех, появившись внизу, — ответила она. — Знаю, Гидеон считает, что я заслужила это заточение, но я не жалею. Во-первых, уже очень давно трое моих детей не собирались под одной крышей!

— И ваша внучка тоже скоро приедет, — мягко произнесла Ким, так как теперь это перестало быть секретом. — Возможно, даже сегодня днем. Вы довольны?

Миссис Фейбер кивнула.

— Я очень люблю Ферн, но ей совсем не обязательно приезжать… И если на то пошло, то и Чарлзу. Я ведь поправлюсь.

— Разумеется, поправитесь, — поспешила заверить ее Ким.

Маленькая старая дама задумчиво разглядывала ее.

— Значит, вы знакомы с доктором Малтраверзом, — пробормотала она. — Мне рассказала Нерисса.

— Я когда-то у него работала, — призналась Ким.

Серые глаза засверкали, выдавая, что их обладательница — неисправимый романтик.

— Он очень хорош собой, — прошептала она, словно полагая, что ее тонкий голосок не достигнет ушей медсестры, которая опять склонилась над медицинским справочником. — Гораздо красивей доктора Давенпорта, который, боюсь, уже начинает лысеть. Гораздо красивее Боба Дункана, который всегда напоминает мне великовозрастного школьника, но, думаю, что он не красивей моих сыновей. А вы как считаете? — Яркие глаза неподвижно уставились на Ким, словно то, что думала девушка, было чрезвычайно важно.