Шанс. Книга 4

– У меня другая ориентация, – отшутился я. – Мне ты нравишься, – потянулся к девушке, чтобы обнять.

– Светлана Викторовна здесь, – испуганно отстранилась она от моей шаловливой ручонки и покосилась на дверь.

– Не понравился, – кивнул. – Нашел чем гордиться! «Аспирант, скоро станет кандидатом…», – вспомнил хвастовство парня. – Будет толкаться на ступеньке карьерной лестницы среди подобных и мечтать о следующей. Чего хорошего? «Толкай ближнего, сри на нижнего, а сам карабкайся вверх!» – вспомнил метафору о карьере по принципу курятника.

– А ты бы как хотел? – лукаво взглянула исподлобья Гулька.

– Я бы хотел быть хорошим профессионалом среди немногих и делать горизонтальную карьеру, – задумавшись ответил.

– Это как? – удивилась она.

– Наступает эра компьютеризации. Скоро компьютеры будут не только в учреждениях, организациях и вычислительных центрах, а у каждого дома и не по одному. Вот я и хочу стать ценным специалистом по компьютерам, защите компьютерной информации, сетям и прочему. Не ждать, когда дебил-начальник меня оценит и предложит зарплату выше на червонец, а зарабатывать столько, сколько захочу и быть начальником самому себе.

– Разве так можно? – расширила глаза девушка.

– Все в наших руках! – я пожал плечами.

Через пару дней, когда с Гулей шли к нашему подъезду, меня, обгоняя кто-то задел плечом. Иван! Пройдя вперед, он, не оборачиваясь свернул вглубь дворов.

– Извини, – повернулся к Гуле перед подъездом. – Мне надо отойти, поговорить кое с кем. Позже подойду, соскучиться не успеешь, – примирительно улыбнулся и коснулся губами ее щечки.

Ивана нашел на лавочке, закрытой со всех сторон кустами. Он молча протянул руку, вглядываясь мне в лицо. По-видимому, ничего не обнаружил, типа эмоций, отвернулся и глядя прямо перед собой равнодушно спросил:

– Чего звал?

– Тревожно что-то, – признался я.

Иван молчал, ожидая продолжения.

– Чем закончилось расследование авиакатастрофы? – заинтересованно повернулся я к нему.

– Знаю не больше твоего. Засекречено. Единственное слышал, что следов взрыва на обломках не обнаружено. Это тебя успокоит?

– Не знаю. Почему же ко мне проявляют интерес? – пояснил я свое беспокойство.

– Кто проявляет? Откуда знаешь? – проявил эмоции и оживился комитетчик.

Я задумался. Иван, судя по-всему, вернулся в штат КГБ. Зачем ему помогать мне? Бывший начальник Ксенофонтов мертв и сейчас у него другое начальство. Человеческих симпатий между нами никогда не было, да и недопустимы они для профессионалов. Зачем я его позвал? Явно, что не получу от него сведений, интересующих меня, но может попробую как-то разговорить и по косвенным признакам определю, что интересует комитет, кем я для них являюсь – свидетелем, подозреваемым или посторонним. Надо не раскрываться в разговоре, помнить о своей подписке и не выдать своих информаторов.

– Еще весной комитет, похоже, проявлял ко мне интерес. Намекали некоторые учителя и ученики. Почему ко мне прямо не подошли, не спросили конкретно, что интересует? Петр Петрович в свое время предупреждал, что я могу заинтересовать КГБ в качестве потенциального кандидата в органы. Может в этом причина?

– Не знаю, – помотал головой собеседник. – Мне кажется, что ты не договариваешь или чего-то скрываешь, а сам просишь помощи. Как я тебе могу помочь, если ты не откровенен? – повернул голову.

– Ничего я не знаю. Экзамены в школе, потом подготовка в институт, снова экзамены. Не до того было, а сейчас поступил и задумался – почему погибли Романов, Ксенофонтов и другие люди, почему знакомые намекали про интерес КГБ ко мне?

– Кто намекал? – повторил Иван.

– Не помню я, – ответил с раздражением. – Экзамены шли, не до того было, а потом выпуск.

– Ты попробуй, все-таки вспомни, – в его голосе я уловил иронию. – Расследование авиакатастрофы еще не закончено, да и в таких случаях выводы сделают те, какие выгодны и вряд ли сообщат о злом умысле, скорее обвинят погоду, летчиков или техническую неисправность. Для тебя это имеет какое-то значение?

– Слухи всякие ходят, что специально угробили Романова, единственного нормального кандидата на первый пост в стране. Ленинград отстроил, область накормил, промышленность и сельское хозяйство поднял, – задумчиво сообщил я, решив спровоцировать кагэбешника.

– Ну-ка поподробнее, – заинтересованно шевельнулся Иван, глядя мне в лицо не отворачиваясь. – Кто говорил? Какие у тебя отношения были с Романовым?

– От многих слышал всякие сплетни, – пожал плечами. – У себя в городе от мужиков, от ребят здесь и там …, – перечислил, – а ты не слышал такого? – возмутился. – Рот народу не заткнешь. Что еще думать мне? Ведь вместе с членом Политбюро погиб мой родственник.

Я перевел дух.

– С Романовым у меня никаких отношений не было. Я рассчитывал на него в официальной регистрации моих песен в ВААПе и прохождении художественных советов, но он не помог. Сам, наверное, знаешь, как он относился к эстраде. Виделся с ним единственный раз на рыбалке. Его охрана может подтвердить.

– Понятно, – собеседник отвернулся и задумался.