Шанс (Коммуналка)

Аля вздрогнула, услышав, как поворачивается ключ в замке входной двери. Мельком глянув на настенные часы, ровно восемнадцать ноль-ноль, она быстро окинула кухню тревожным взглядом. Все, кажется, было в порядке: ни одной лишней посудины вне положенного ей места в шкафу, ни крошки, ни капли пролитого недавно ею чаю на столе. Полотенце сложено ровно посередине и висит строго вертикально на специальной перекладине. Прихватки на крючке, горшок с цветком – в центре подоконника. Занавеска накрахмалена и собрана ровными складками.

– Тина! Тебя опять не было дома с десяти часов и до полудня! Почему я о том, что ты собираешься уйти из дома, узнаю от своего секретаря, а не от тебя? Мы, кажется, договаривались, что ты будешь мне сообщать о своих передвижениях!

– Я всего-то до продуктового и обратно, – она оправдывалась уже по привычке.

– И, что? А, если что-то случится, где я буду тебя искать?!

– А будешь?

– Ну…, – растерялся Сергей от неожидаемого им ответа. По сценарию, жена уже должна начать оправдываться интенсивно.

– Сергей, это невыносимо, – Аля посмотрела на его недовольное лицо, – Я без твоего высочайшего соизволения не могу лишний раз никуда выйти!

– Не нравится? Терпи, должна! – к нему вернулся его уверенный тон.

– Почему я должна? И кому?

– Ты – моя жена. В документе расписывалась? – разговор опять свернул в бессмысленное русло. Так было каждый раз, как только Аля пыталась договориться с ним о послаблении режима.

Продолжать не имело смысла. У нее опять ничего не получилось. Она мучилась этой своей сытой режимной жизнью, мучая, вероятно, и его. И кто-то первым должен бы разорвать этот бег по кругу. Но, они были повязаны. Повязаны не только семейными узами, но и смертью близких. Точнее, предсмертным обещанием генералу Бурову, единственному выжившему в страшной автокатастрофе, в которой погибли их с Сергеем родители. Единственному, кто продержался еще несколько часов благодаря своему могучему здоровью.

Глава 2

– Жорик, это ты? – слабый голос матери из дальней комнаты был еле слышен.

– Да, мама, – Георгий постарался ответить твердо, хотя язык заплетался из-за выпитого. Да, но опять надрался, как свинья, по определению соседки Полины Яковлевны, знавшей их семью уже сорок пять лет. А ему, как раз сегодня, и исполнилось сорок пять.

Он был холост пожизненно, без всякой надежды на какие– либо продолжительные отношения с женщинами. Неудачник во всем: с кафедрой пришлось расстаться – молодая смена пришла, подруга, пусть временная, не получив от него даже дежурного цветка (ну, не было денег!) на Восьмое марта, растворилась вместе с весенней капелью, мать, здоровая еще недавно женщина, вдруг слегла. И вот уже четвертый месяц он без работы, один на один с лежачей больной на руках. Как тут не расслабиться? Тем более, на дармовщинку: не перевелись еще друзья у Георгия Полякова. Хотя, после сегодняшнего…И что его понесло?!

…С Василием Голодом они учились в школе. Как сели на одну парту в первом классе, так и не рассаживались до десятого. Вот такая дружба. Если бы не мать…Но, Амалия Брониславовна никак не соглашалась пустить в дом оборванца Ваську, сына этой подъездной простигосподи с первого этажа Вальки Голод. Мать у Васьки была такой красавицей, что даже у пацанов захватывало дух. Мужчины в округе, кто посмелее, захаживали к ней на чашку чая, а уходили обласканные и накормленные сытным ужином. А кое-кому удавалось испробовать и утренних блинков. Женщина не таилась, не прятала глаза от глумливых соседок, а ходила по двору с гордо поднятой головой, насмешливо поглядывая на замученных бытом чьих-то жен. В годы советской серости, когда яркими были только красные флаги да галстуки пионеров, Валентина одевалась в цвета броские и красила губы алой помадой. Васька к образу жизни своей матери относился не по годам философски: дома было бы что пожрать, а остальное – ее дело. Другой бы бежал из дома в подворотни да котельные, но Васька еще в первом классе записался в боксерскую секцию и не пропускал ни одной тренировки. Коренастый и плечистый, он всегда нравился девчонкам. Находившемуся почти всегда при нем Жоре тоже перепадало: девочки на свидания приходили парами, Васька выбирал себе одну, ну, а та, что останется, доставалась тощему, не спортивному, но умному другу. И только раз они подрались. Собственно, и не драка это была вовсе, а так, Жорик попытался рукой замахнуться, когда увидел, как Васька к Кате покатывает. И тут же получил обидный толчок пальцем в грудь и упал. Думая, что потерял Катерину, так звали обожаемый предмет спора (а он, Жора, проигрывал перед Васькой и статью и силой), Жорик пересел от Васьки на пустующую парту в последнем ряду. Васька, заметив это, тут же подошел к нему и, со словами «не х…из-за бабы дружбу рушить», легко перекинул сумку Жорика обратно на место. С Катериной Жора встречаться не перестал, но остро следил за Васькой, до конца не доверяя другу.