Шанс (Коммуналка)

– Да, я все решил. Без тебя мне не жить, и я не могу лишить Степана будущего. Не имею права. Не заставляй меня, Аля, выбирать между тобой и внуком. Пожалуйста. Я не могу уговаривать, не умею. Знаю, что тебе будет трудно…, – Аля видела, что Маринин боится посмотреть ей в глаза.

– Что трудно, Витя? Уехать в чужую страну? От этого я не перестану быть русской. Хотя, какая я русская с предками по фамилии Фальк? – Аля лукаво посмотрела на Маринина.

– Так ты согласна?!

– Маринин…, – Аля подошла к нему совсем близко и заглянула в глаза, – Ты такой …нечуткий! Как же ты до сих пор не понял, что я за тобой поеду, куда бы ты меня не позвал! Мне только и нужно было, чтобы ты все решил сам. Нужно для того, чтобы знать, что я не ошиблась в тебе, что я тебе не в обузу!

– Аля! – возмущенно вскрикнул растерявшийся вдруг Маринин.

– Вот только кричать на себя я не позволю, – строго произнесла она, отодвигаясь.

А он вдруг испугался. В последний раз мелькнула мысль, что она передумает.

– Бойся, бойся! Но только люби меня, Маринин, – улыбнулась лукаво Аля.

«Камень с души, гора с плеч, как еще там можно сказать? Нет. Это все мелко. Мир открылся! Второе дыхание, нет, вторая жизнь. Умер – и родился. И несколько минут – между. Не чуткий! Да знала бы она, что я пережил за эту ночь! Ночь после того, как Беркутов рассказал мне о Малиновском. Ночь, когда я жил заново – за себя, за Ольгу. Когда понимаешь, что нет прощения здесь, на земле. Только попытка раскаяться. В том, что упустил, не понял, не разобрался в душе собственного ребенка. И вот оно, прижизненное наказание – жить, потеряв навсегда. И мучиться, что мог, но не сделал, не захотел, слабым оказался. Себя пожалел, ее бросил, кровинушку. Слезы внутри теперь – до собственной смерти! И только светлый луч, подарок небес невесть за что – она, Аля, любовь нежданная. Потерять ее – умереть легче! А она еще шутит!» – озлился вдруг слегка Маринин.

– А ночью спать нужно, Витя. Спокойно. Утро ночи – мудренее! – легко прочла Аля его мысли.