Шанс на падение (СИ)

Гермиона подняла руку, юбка защекотала кисть, пальцы сжали лезвие, блеснувшее в солнечном луче. Несколько капель крови упали на пол, Том подскочил, рот приоткрылся, он потянулся к ней…

Но Гермиона была быстрее в этот раз. Она отшатнулась назад и резко вспорола себе сонную артерию. Мир перед глазами потемнел на несколько долгих (почти вечных) минут. Тело безжизненно рухнуло на пол.

На двадцать третьем кругу она превратилась в фаворитку. И Том почему-то ни разу больше не позволил ей дотронуться до ножей. Он буквально запретил.

А Гермиона согласилась. Человек умеет приспосабливаться, и она смогла. Всё же, два раза подряд убивать себя слишком скучно, пора бы попробовать что-то новое. Например, отыграть настоящую любовь. Такого сценария с Томом у них ещё не было.

========== Обладать профессоршей. Том Риддл/Гермиона Грейнджер ==========

Быстрее, ярче, глубже. Том чувствует, как его профессорша мисс Грейнджер одними взглядами проникает в вены и вспарывает кокон самообладания. Ее глаза — тёплые и карие — унизаны жемчужинами скорби и вечного траура; чёрные одежды подчеркивают мимолётный отпечаток смерти, который Том чувствует, жадно втягивает каждый раз, как мисс Грейнджер проходит мимо; а руки — о, ее белоснежные тонкие руки — ловко вычерчивают формулы на доске. Том сидит за первой партой и с идеальной точностью губкой впитывает знания. Его глаза лукаво блестят, пока в душе бушуют страсть и похоть — он хочет оставить на каждом сантиметре ее белоснежной кожи отпечаток поцелуев.

Мисс Грейнджер, словно пугливая лань, избегает его в коридорах и редко замечает на уроках в отличие от других профессоров, влюблённых в него. Том настойчиво приносит ей дополнительные эссе и очаровательно улыбается. Плотоядный ангел, облизывающий клыки. Новая, совсем юная профессорша, сама не зная, сделала шаг навстречу погибели, переступив порог Хогвартса в прелестной шляпке с серым пером. Том ведь вместо любви может только жадно вытягивать жизненные соки.

Но страдает почему-то он. Бледная мисс Грейнджер с ласковой осторожностью обходит острые углы и сочувственно качает головой. Том жадно смотрит на ее пухлые губы: вонзиться, попробовать на вкус, зацеловать. Мисс Грейнджер вместо отработки у себя в кабинете отправляет к профессору Дамблдору. Том скрипит зубами и маниакально продумывает новый план.

Только бы кошмары — сладострастные мечты о профессорше — прекратились. Только бы наяву коснуться ее губами хоть раз. Только бы… Том блаженно жмурится. Только бы обладать.

И как жаль, что ему невдомек, почему же мисс Грейнджер вечно так печальна. Ведь за кроткостью ее тёплых карих глаз он не видит гари войны.

А она носит яд в нагрудном кармане платья. Хищник и лань. Две смертоносных ловушки. И отсутствие победителя в их заведомо глупой игре.

========== Голос. Том Риддл/Беллатрикс Блэк; Том Риддл/Гермиона Грейнджер ==========

Голос в голове Тома Риддла шепчет, шипит и, крадучись, отравляет мозг. Нож в спину, раскалённая спица сначала в один глаз, а потом во второй — Том слеп, его тело растёт, мозг развивается, но он не видит ни красоты, ни прелести в мире вокруг.

Голос в голове требует крови. Он зовёт себя Волдемортом и натягивает на лысую воображаемую макушку корону из костей, только что вытащенных из тела — сначала это рёбра плаксы Миртл, затем тазобедренные седовласого тонкого мага из Албании. Ему нужно все больше и больше. Том глохнет к чужим мольбам. Теперь он не только не видит, но и не слышит мира вокруг.

Кровь льётся реками под ногами и омывает стопы, волосы выпадают, зубы крошатся, рассудок расшатывается, словно ребёнок на качелях — ещё немного и навернется с обрыва в пропасть.

Оглохший и ослепший Том летит в никуда. Голос требует смертей и мук, ему все мало и мало. Появляется юная девчонка Блэк, Беллатрикс — имя черта в обличье ангела. Том выворачивает ее наизнанку и корябает на ее коже формулы, оставляет каждым поцелуем метку Волдеморта и внемлет лишь ее телу — он не видит и не слышит слез, не замечает выросшей из страданий любви.

Смерть.

Голос в голове зацикливается на маленьком мальчике.

Гнёт.

Пепел на губах.

Горы вспоротых тел и выпотрошенных жизней.

Пустота.

Том Риддл давно умер — даже марионеточное тело теперь всецело принадлежит Волдеморту.

Мрак и всеобъемлющее подчинение ему одному.

Девчушка с волнистыми волосами и большими карими глазами. Прямо во вкусе голоса, только слаще, свежее и приятнее, чем Беллатрикс, превратившаяся за эти годы в смятый изорванный фантик. Конфету Том выжрал вместе с ее молодостью.

Гермиона тает в его руках и постоянно держит в тонусе — одно покушение за другим. Том вместе с голосом смеётся ей в лицо, вечно врет, ломает, вытягивает, выворачивает ее наизнанку.

Разрушить, слепить новую, измельчить, и так раз за разом, пока клыки не доберутся до стального стержня где-то за позвоночником и не проглотят его с потрохами.

Пока ее большие карие глаза не потускнеют. Пока волосы не превратятся в мочалку покойницы.

Голос в голове ведь слишком любит строптивых и кучерявых.

Голос в голове когда-то был им.

Голос в голове — это Том.