Шанс на счастье

Разворачивать свертки стали прямо в гостиной. К моему удивлению, и для меня нашлось несколько: коробка, перевязанная атласной лентой, и объемный сверток из тончайшей бумаги сиреневого цвета. Когда только Ральф успел подобрать что-то для меня? Мне нужно было поменьше отвлекаться на печенья, и повнимательнее следить за ним и Шенни.

Подарки для Нюры я отложила в сторону и вскрыла свои. В свертке обнаружился платок из тончайшей шелковой ткани бирюзового цвета. Такой нежный и приятный на ощупь, что я не удержалась и прижалась к нему щекой. Сразу же повязала платок на шею, укрыла им плечи и вмиг почувствовала себя не менее роскошной, чем даже леди Райра.

– Открой коробку, – нетерпеливо попросила Шенни, которая возилась со своими свертками рядом со мной.

В коробке оказались белоснежные туфельки. Я несколько секунд хлопала глазами, любуясь дорогущей обувью с позолоченными шпильками, а потом обернулась к Ральфу:

– Как ты узнал размер моей ноги?

– Сравнил с твоими домашними туфлями, – смущенно ответил он.

– Спасибо, – улыбнулась я. Настроение взлетело до небес, и я едва успела смахнуть слезинку со щеки, чтобы никто не заметил, как я растрогалась.

Пирси достались: фиолетовая мягкая шубка, теплые сапожки, варежки и шапка. Несколько домашних платьев и два нарядных. Помимо платьев в свертках она нашла целых три комплекта пижам со штанишками и принялась радостно скакать по гостиной. Штанишки она любила больше юбок, которые, по ее словам, вечно неудобно путались вокруг ног.

Шенни, несмотря на то, что и так была одета сразу в салоне, Ральф купил еще несколько чудесных платьев и то самое, пышное розовое для праздника зимы. К нему же были мягкие туфельки в цвет.

Самыми счастливыми среди нас оказались Мэй и близнецы. У Мэй, как и у всех девочек, теперь были красивые платья, новые пижамки и домашние платья, а также теплое пальто. А вот мальчишкам, помимо одежды, Ральф купил четыре коробки со спицами и пряжей.

На мотки ниток мы все смотрели с раскрытыми ртами. Разноцветных клубков хватит, чтобы обвязать весь Мельсон!

– С ума сойти, какие они! – восторженно вздыхал Кайл, прижимая к груди спицы с деревянными наконечниками.

– Да ты посмотри, посмотри сколько ниток! – радостно кричал ему Рил. – Нам больше не придется вязать из старых кофт госпожи Миртеллы!

Близнецы похватали коробки, сколько смогли, и умчались в комнату. Теперь их оттуда и конфетами не выманишь. А я радовалась, что моя идея с вязаными вещицами может оказаться не пустой.

Мэй попрятала свои наряды в сундуки и с рвением взялась за вязание вместе с мальчишками. Те терпеливо объясняли ей, что и как делать, хотя сами еще с трудом понимали, как сотворить не косой носок, а шапку или варежки.

Пирси и Шенни вновь вернулись со мной на кухню, и мы с весельем и шутками закончили готовить ужин. Пирси больше общалась с малышкой, чем со мной, но и мне тоже отвечала на вопросы. Коротко, но без злобы как раньше.

День казался мне чудесным, но еще больше волшебства в него привнесла Нюрка. Потому что только с помощью каких-то магических сил, не иначе, эта кукушечка смогла устроиться на настоящую работу.

Нюрка появилась после заката. С важным видом миновала холл, отряхнув пальтишко от снега, а в гостиной устало попросила Мэй сделать ей чаю.

– Ах, дорогие мои! – провозгласила она, отрывая мужчин от работы.

Все обернулись к ней в немом ожидании.

– Это был такой трудный рабочий день, вы не поверите!

– Ты работала сразу же, как только устроилась? – не поняла я.

– Не совсем, – подруга шмыгнула носом, свела глаза к переносице и в то же мгновение забыла, что вообще рассказывала. – О, какой ужас! У меня кожа трескается, посмотри, Агата! Мне срочно нужна ромашковая мазь!

Ральф ткнул хихикающего Эллада в бок, чтобы друг замолчал, и оба вернулись к замазыванию щелей. Я, все-таки желая дослушать захватывающую историю о том, как Нюрка работала, села рядом с ней на диван.

– Достанем мы тебе мазь. Рассказывай давай.

– О чем? А, да! Так вот: я пошла в центр занятости, а там на приеме граждан сидел такой симпатичный господин… Не об этом сейчас. Этот господин сразу же предложил мне стать его помощницей. Мол, раньше у него уже была, но вдруг вышла замуж и укатила на юг. На юг, Агата, представляешь? Значит и мы тоже можем!

– Не отвлекайся!

– Работала я у него несколько часов и он сразу же заплатил. Пять медяков, но это лучше, чем ничего. Кстати, – девушка нырнула в свою сумку, пошуршала в ней бумажным пакетом и выудила на свет небольшую упаковку: – Я купила свечи, а то у нас одни только огрызки, которые в кладовой насобирали. Правда, я молодец?

Прелестную дурочку Нюру я любила больше всего на свете. Она была моей подругой с рождения, а после нашей общей смерти и переноса в чужой мир мы стали и вовсе неразлучны. Но изо дня в день на протяжении многих лет Нюра заставляла меня тяжело вздыхать в ответ на ее: “Правда, я молодец?”

– Что хоть за работа-то? – спросила, забирая у нее свечи. В свертке оказалось целых двадцать штук – такого количества хватит на неделю, не меньше.