Шанс на счастье

– Ой, я завариваю чай этому господину… Я забыла как его зовут, какой кошмар!

– Потом вспомнишь.

– А еще записываю горожан к нему на прием. Вот сегодня уже двоих записала на следующую неделю, а когда они придут, мне нужно будет им улыбаться.

– И все?

– Ага.

– Сколько обещают платить?

– Не узнала, – хмуро ответила Нюрка. – Потом спрошу.

За спиной тихонько заржал Эллад, Нюра услышала и фыркнула в ответ:

– Вот тебе бы смеяться, ага, ты вообще не работаешь!

– Что ты, – мужчина примирительно вскинул руки, – я вовсе не над тобой смеюсь.

– А над кем? – с подозрением прищурилась девушка.

Эллад промолчал, а мне хватило доли секунды, чтобы увидеть, как он смотрит на мою подругу. С теплотой и нежностью. С любовью.

В Нюркином же взгляде не было ни нежности, ни, тем более, любви. Вряд ли желание придушить соседа по дому можно расценить, как влюбленность.

Мэй принесла чашку чая для замерзшей девушки и отвлекла ее внимание.

– Ой, тебе ведь тоже скоро нужно будет искать работу! – воскликнула Нюра, отхлебнув горячий напиток. – Если хочешь, я могу спросить в центре занятости о свободных вакансиях? Сегодня просматривала несколько документов, так в них довольно внушительные списки пустующих мест. К примеру, в дома знати в этом квартале постоянно требуются горничные.

– А сама уже передумала работать на богатеев? – хмыкнула Мэй.

– Да ну их, – поморщилась Нюра. – Не зря же они все время ищут новых слуг, значит, за старых не особо держатся. Вот и меня уволили совершенно беспричинно! Агата, скажи же? Глупость какая-то. Кто вообще выгоняет человека с работы за невинный вопрос?

– Почти все, кто живет в Пятом северном, уж точно, – ответил ей Эллад. – У аристократов в домах свои правила, и одно из них: прислуга не должна заговаривать с хозяевами, пока те сами не начнут. А задавать вопросы о личной жизни запрещено не только у богатых.

– Тебе-то откуда знать? Не умничай там!

– Нюр, – хохотнула я, – Эллад из семьи аристократов. Разорившихся, но титулованных.

Нюра резко обернулась к мужчине. Окинула его та-а-аким взглядом, что он едва не испепелился.

– Правда, что ли? Ты аристократишка?

– Граф Эллад Алластер к вашим услугам, – шутливо поклонился он.

Ральф усмехнулся. Отложил кисть в тазик с глиной и довольно осмотрел замазанные щели.

– Все готово, – сообщил он. – Не стал ремонтировать в твоей комнате, Агата, не нашел там дыр.

– Их там нет, – кивнула я.

– Обалдеть! – выдохнула Нюрка. Она все еще смотрела на Эллада и наш с Ральфом диалог явно прошел мимо ее ушей. – А как так получилось, что ты не нашел даже серебрушки на комнату в гостинице?

– Комната в гостинице стоит почти золотой за ночь, – ответил Эллад. – От былого величия моей семьи мне остался только ничего не значащий титул. Ни земель, ни поместья, ни деревни. Все ушло за долги.

– Ты не нашел денег на гостиницу не потому что разорился, – заметил Ральф, – а потому что оставляешь свои сумки без присмотра.

– Ой, да ну без какого без присмотра? Присматривал я за ними! Просыпался каждый час и присматривал.

Мы с Ральфом обменялись смеющимися взглядами и одновременно покинули гостиную. Встретились в ванной, где Густав уже заканчивал свою работу.

Развороченная стена теперь была целехонькой. Замазанной абы как, собранной из кусков камней, но нам ведь и не красота нужна была, а функциональность.

– Затопить можно будет только завтра, – сказал Густав. – Пока пусть все подсохнет естественным путем, но с утра камин уже будет рабочим.

Ральф поблагодарил мужчину, расплатился с ним серебром и проводил до выхода.

– Агата? – позвал он меня спустя минуту.

В гостиной, когда я вошла, стояли три полных мешка, две коробки и небольшой бумажный пакетик. Нюра и Эллад наводили порядок у окон, отмывали глину и сметали клочки пакли в кучу, а Мэй держала в руках письмо.

– Это от господина Фрогеля, – сказала она, показывая его мне. – На конверте его печать.

Я приняла сложенный вчетверо лист бумаги с удивлением – неужели Фрогель решил, что сбегать не лучший выход?

“Сообщаю, что меня не по моей воле перевели в столицу Брекенса, и делами приюта заниматься теперь не смогу. Тем не менее, благодаря моему поверенному в Мельсоне, которого я успел предупредить о переводе, шлю вам мешок риса, мешок муки и мешок овощей. Также в коробке найдется сливочное и растительное масло, соль, сахар, чай. В пакете порошки от кашля.

Смею заметить: продовольствие доставлено в приют на две недели раньше положенного срока!”

– Он пишет, что оплатил долги? – со смешком спросила Мэй.

– Говорит, что его насильно перевели в Виллерволь, – хохотнула я. – Мол, только и успел, что предупредить своего поверенного, чтобы тот прислал в приют продовольствие. Все стандартно: рис, мука. Но в этот раз добавил овощи, сливочное масло и даже сахар. А, и еще порошки от кашля.

– Тут морковочка, – сообщила Шенни, забравшись в мешок с головой. – Картошечка, лук и… что это такое темное?

– Свекла, – сказал Ральф, взглянув на овощи, и обернулся ко мне: – На этом наборе продуктов он предлагает жить приюту целый месяц?