Шанс на счастье

Пирси задумалась. Недоверчиво посмотрела на Ральфа, окинула его оценивающим взглядом. Мол, может ли этот человек быть уверенным в том, о чем говорит? Наверное, может. Все-таки не бедняк какой, не кузнец, не плотник.

А я подумала: “Может ли Ральф считаться достойным мужчиной?”. Наверняка. Я мало что знала о наследниках из магических семей, но точно была уверена, что в мире, в котором от магии остались лишь крохи хранимые артефактниками, мужчины из магических родов явно пользуются популярностью у девушек. Ральф не аристократ. Не граф, не герцог, не племянник короля. Но он куда более завидный жених, нежели любой аристократ, не имеющий в своем тайнике хоть парочку артефактов.

– Ты испепелишь меня взглядом, – усмехнулся Ральф.

Я вздрогнула и поняла, что смотрю на него уже долго, не отрывая взора. Засмущавшись, улыбнулась. В ответ поймала теплую улыбку. Мы переглядывались под наблюдением девочек и совсем об этом забыли, пока Шенни не расхохоталась.

– Влюбились!

– Маленькая еще, что б ты понимала? – Пирси показала ей язык.

Они окончательно вогнали меня в краску, и мне пришлось первой уйти на кухню. Там я замерла у стола, прижав холодные ладони к пылающим щекам. Ральф слишком часто вызывал во мне смущение. В его присутствии мне хотелось то одернуть платье, то поправить волосы. Голос часто преломлялся, а слова я подбирала даже тщательнее, чем на приеме у главы города.

Пирси оказалась способной ученицей. Я, в каком-то безумном порыве чувств, все хотела ее обнять и сказать, какая она умница, но сдерживалась. Во мне еще были живы воспоминания о плохих оценках Нюры, о том, как она постоянно теряла тетради и ручки, а первые три буквы алфавита забывала напрочь. Пирси на ее фоне казалась мне гением.

Нюра, к счастью, уже после своей смерти и перемещения в Ассон позволила мне подтянуть ее знания. Я тогда учила ее всему, что сама помнила, скорее для того, чтобы не забыть. Мне было очень страшно стать в чужом мире кем-то вроде Ясины – безмерно глупой девушки, которую интересует лишь, как стать еще худее.

Пока Пирси скрупулезно переписывала на листок бумаги слова из первой попавшейся мне под руки книги, я наблюдала за тем, как рисуют Ральф и Шенни. Еле сдерживалась от смеха, когда они начинали спорить.

– На лапке котика четыре пальчика, – серьезным тоном говорил Ральф. – Четыре пальчика и подушечка.

– Пять, – Шенни насупилась. – Вот здесь пятый, маленький. Рисуйте пятый!

– Но…

– Она права, – не выдержала я и фыркнула. – Четыре пальчика и пятый, совсем маленький, чуть выше остальных, на самой лапке.

Ральф взглядом пригвоздил меня к стулу, а потом задумался. И таким сосредоточенным он выглядел в этот момент, что Пирси от смеха сползла под стол.

Я занялась готовкой, время от времени подсказывая своей ученице, что и как написать. С пером у нее отношения не сложились, карандаш держать в руке ей было непривычно, но все равно, уже к концу первого “учебного” дня, Пирси смогла более-менее сносно выводить буквы.

Мэй появилась на кухне с сияющим лицом, когда Ральф и Шенни уже дорисовали своих несчастных котиков. Кто получился с четырьмя пальчиками, кто с пятью. Отец и дочь договорились, что их котята будут иметь такие лапки, какие захотят.

– Я распустила шарф, – объявила Мэй, – и начала новый. Он будет гораздо красивее, в самый раз под цвет глаз Лии.

– Мальчишки уже вяжут, как профессионалы, – заметила я. – Они всегда интересовались рукоделием?

Мэй только открыла рот, чтобы ответить мне, а я отвернулась к плите, потому что соус принялся булькать и выплескиваться из кастрюльки. Раздался оглушающий звон разбитого стекла, через долю секунды на пол грохнулось что-то очень тяжелое. В помещение ворвался морозный воздух с осколками льда, за спиной вскрикнула Пирси и заплакала Шенни. Ральф метнулся к окну, я следом за ним. Удаляющиеся спины двоих хулиганов успела зацепить взглядом, но лиц разглядеть было невозможно.

– Ничего страшного не произошло, – Ральф поспешил к Шенни, поднял ее на руки и обнял. – Соседские мальчишки балуются.

– Балуются? – девочка распахнула мокрые от слез глаза. – Их же наругают!

– Обязательно, – подтвердила Мэй.

Шенни успокоилась, и Ральф унес ее в гостиную.

– Нужно позвать Густава, – вздохнула я, поежившись от холода. – Мы замерзнем до утра, если не заделать окно хоть чем-то.

– Можно завесить старыми одеялами, – предложила Мэй. – Мы ведь не выбросили их, после того, как купили новые.

Идея воспитанницы имела место быть, и мы торопливо вытащили из кладовой все пять одеял. Прибить их к рамам вызвался Ральф. Передал дочь Пирси и притащил на кухню инструменты. Вскоре окно было наглухо забито – хватило двух одеял. Еще три мы постелили на подоконник и пол. В кухне стало темно, пришлось зажечь свечи.

– Знать бы, чьи это дети, – немного рассерженно сказал мужчина. – Стоит поговорить с их родителями.