Шанс на счастье

Ла Сови не солгал. Он действительно дошел до кабинета, мельком просмотрел стандартный договор о неразглашении, отложил его в сторону. После сегодняшней ночи никто и ничто не заставило бы поставить в нем свою подпись. Стефан вытащил из ящика стола несколько листов чистой бумаги и ручку. В течение следующих пятнадцати минут тишину в помещении нарушал лишь тихий шелест от трения кожи о бумагу. Чернила сохли быстро, но Стефан не желал медлить ни секунды, он помог им заклинанием и тут же свернул листы — теперь перед ним лежало два письма. Конвертов в столе не нашлось, но обнаружилось несколько кусочков воска, которыми ла Сови и запечатал послания. После он достал из кармана фамильный перстень, который снимал только на время операций, нагрел герб и оставил оттиски на воске.

Галофон остался дома, но на столе стоял рабочий, а настройки для аппарата Вильре он помнил наизусть. Его помощник откликнулся сразу же.

— Где вы сейчас? — спросил ла Сови, вписывая имя первого адресата.

— Поднимаюсь по лестнице на ваш этаж, — ответил мужчина.

Его ответ заставил Стефана оторваться от письма.

— У меня бумаги на подпись.

Ла Сови нахмурился, но вряд ли в его взгляде появилось понимание сложившейся ситуации.

— Сейчас без пятнадцати десять, — сообщил Вильре, правильно угадав причину растерянности патрона. — Госпожа Деко сказала, что вас ночью вызвали в госпиталь.

— Ваш визит как нельзя кстати, — ответил ла Сови и разорвал соединение, вернувшись к прерванному занятию. Ему показалось, что стук в дверь раздался спустя несколько секунд, во всяком случае, Стефан едва закончил писать.

— Войдите!

— Доброе утро, господин ла Сови, — Вильре плотно прикрыл дверь за собой. — Я полагаю, документы могут подождать.

— Смотря какие, — ответил Стефан, протягивая помощнику корреспонденцию и договор. — Письма максимум через час должны попасть в руки тех, кому они адресованы, а договор… отправьте его в министерство, по гербу ясно, в которое.

Вильре, посмотрел на орла, расправившего крылья.

— Последнее с задержкой? — уточнил он.

— Ни в коем случае, — Стефан резко качнул головой. — Только предварительно упакуйте их в пакет.

— Я могу идти? — Вильре поднял взгляд на патрона, сверкнув стеклами очков.

— Надеюсь на вашу расторопность и сообразительность.

Вильре склонил голову и развернулся к выходу. Стоило ему покинуть кабинет, как в дверь опять постучали.

— Это вы? — удивился Стефан, увидев на пороге настойчивую барышню.

— Вы его подписали? — ответила она вопросом на вопрос. От усталости и нервного перенапряжения бедняжка растеряла остатки терпения и почтения к громким фамилиям.

Ла Сови встал с места — негоже сидеть, когда дама стоит! — и с сочувствием произнес:

— Я не думал, что вы будете ждать! Сейчас ко мне приходил мой помощник, я передал договор ему, наказав отправить в министерство.

В глазах барышни появился ужас.

— Не переживайте так, — успокоил Стефан девушку, — господин Вильре — человек проверенный, все сделает в лучшем виде и не станет совать нос в государственные секреты.

Девица немного оттаяла — сказывалась бессонная ночь и ожидание, которое должно было показаться ей бесконечным.

— Отправляйтесь на службу, обрисуйте ситуацию, — продолжил Стефан под тихие вздохи сотрудницы министерства, — если у кого-то возникнут вопросы — смело валите все на меня, я разберусь!

Мужчина одарил собеседницу улыбкой, и она, засмущавшись, поспешила распрощаться. Когда за ней закрылась дверь, лицо Стефана приобрело прежнее сосредоточенное выражение. Он посмотрел на часы и подумал, что давно не испытывал сомнительного удовольствия спать в комнате для отдыха персонала… кажется, вообще никогда.

Стефан попросил Лиз сообщить о состоянии Адель через два часа. Если наступит ухудшение, ему не придется изыскивать способы, чтобы в кратчайшие сроки добраться до госпиталя, а никого другого он к девушке не подпустит!

* * *

Из темного безвременья глубокого сна Стефана вырвал голос Лиз. В первый момент ла Сови решил, что он только-только закрыл глаза, но три яркие полоски на паркете от света, сочившегося сквозь щели тяжелых оконных занавесей, доказывали ошибочность этого предположения.

Интонации медсестры выдавали ее волнение. Оно-то и заставило Стефана отбросить в сторону ненужные мысли о неудобстве дивана, а также о скором приступе головной боли. Они регулярно случались после вот таких экстремальных пробуждений.

— Ей стало хуже? — спросил Стефан, медленно принимая вертикальное положение, а после так же медленно спуская ноги на пол. Каждое движение отзывалось неприятными ощущениями во всем теле.

— В последний раз, когда я проверяла состояние девушки, оно было стабильным… а два часа еще не прошли.

Стефан отнял руки от лица и с удивлением уставился на женщину.

— Мне на глаза попалось вот это, — произнесла она извиняющимся голосом, передавая мужчине утреннюю газету, — на пятой странице. Я решила, вас это должно заинтересовать.