Шанс все изменить

В следующие несколько недель память Леона возвращалась все быстрее, заполняя пробелы там, где прежде был только вакуум. Это было к лучшему – ему пора было возвращаться к работе. Нельзя было и дальше оставлять компанию без присмотра и надеяться, что она будет приносить прибыть. Леон занимался инвестициями и знал, насколько непредсказуем этот рынок. Удивительно, что все устояло до сих пор.

Он понемногу начал работать из дома и до сих пор ничего не испортил. Теперь, убедившись, что от одного его прикосновения ничего не сломается, он начал обретать тот же уровень уверенности в своих отношениях с Розой. Хотя здесь ему уверенности еще не хватало. Она такая красивая и хрупкая, и ее легко повредить, как цветок, в честь которого ее назвали. Он не хотел делать ей больно.

С воспоминаниями о том, как он обращался с ней в браке, труднее всего было примириться.

Он до сих пор не мог вспомнить Эйприл, мать Изабеллы, и как они обсуждали беременность. Оставалось только догадываться. Многие его воспоминания сопровождались догадками.

Но он знал достаточно, чтобы жить как Леон Каридес. Чтобы работать, быть отцом и мужем. Что еще нужно?

Роза вошла в офис, где они все чаще проводили время вместе. Леон работал за компьютером, держа Изабеллу на руках. Он упустил столько времени с дочерью, что старался компенсировать, как мог.

– Я знала, что найду здесь вас обоих.

– Когда я бываю где-то еще? – ответил он. Роза улыбнулась, но лицо у нее было печальное.

– Скоро все изменится. Ты снова начнешь работать… путешествовать.

Леон нахмурился:

– Я как раз об этом думал. Вы с Изабеллой вполне можете путешествовать со мной. Я знаю, сколько ты работаешь над бумагами отца, над составлением семейной истории. Но если перевести большую часть в цифровой формат, ты сможешь работать и вне поместья…

– Да, почему бы нет! – Она буквально светилась, и от этой реакции у него потеплело в груди.

– Значит, решено. Конечно, если я тебе не надоел…

– Ни капельки. – Роза наградила его улыбкой, которой он не заслуживал.

– Еще я подумал, что мы никогда не устраивали в особняке приемов. Понимаю, что до Рождества далеко. Зато скоро я возвращаюсь к работе, и мне надо продемонстрировать, что силы ко мне вернулись. Придется многое доказывать. А еще нужно представить Изабеллу как часть нашей семьи…

От выражения боли на лице Розы все недавнее тепло мгновенно рассеялось.

– Ну конечно, – буднично сказала она.

– Вряд ли люди поверят, что это ты родила ее тайно… мне придется признаться в своих грехах.

– А мне – стоять рядом в качестве простившей и примирившейся жены, – медленно кивнула Роза.

– Не обязательно. Можешь встать в толпе и кидаться в меня тухлыми фруктами.

Роза покачала головой:

– Нет. Я не стану бросать тень на семью или на тебя. Правда – единственный выход.

– Согласен. Думаю, мы опубликуем заявление, но без шумихи. После приема. На котором я буду стоять рука об руку с моей красавицей женой и рассказывать, как после аварии она выходила меня и теперь я абсолютно здоров.

– Про амнезию упоминать не будем.

– Точно не стоит. Тем более что большинство все равно бы не поверило.

Роза поморщила носик, и, присев рядом с Леоном, она поцеловала его в щеку.

– Мы как герои сериала.

– Остается надеяться, что на этом драма закончится.

Глава 11

Каждый раз, когда Розе приходилось надевать бальное платье, все заканчивалось плохо. Поэтому она так нервничала, застегивая алое платье, разглаживая шелк подола, глядя, как ткань облегает фигуру. Сначала выпускной, потом свадьба… А теперь – это. Она чувствовала приближающуюся опасность, и от этого было трудно дышать. Из зеркала на нее смотрела женщина с искусным макияжем, подчеркивавшим синие глаза и губы, пламеневшие алым. Но под этой маской оставалась невзрачная затворница Роза.

И теперь ей придется стоять рука об руку с Леоном, которого никак нельзя было назвать невзрачным или затворником.

Она сделала глубокий вдох. Все будет хорошо.

Все иначе. Впервые они появляются на людях как супруги. Это символ готовности Леона двигаться по жизни вместе с ней. Они начинают все заново. Конечно, со временем придется придумать, как объяснить, что у него есть ребенок от другой женщины… Но сегодня будет просто прием. Леон продемонстрирует, что здоров, и они будут стоять рука об руку, впервые настоящие супруги на глазах всего мира.

Еще один глубокий вдох. Роза посмотрела на Изабеллу, спавшую в колыбельке посреди комнаты, которую они делили с Леоном. Во время приема за ней будет присматривать Элизабетта.

Однако Розе все равно хотелось укрыться от всех здесь, вместе с ребенком. Она привыкла прятаться. Привыкла смотреть со стороны.

– Но сегодня, – решительно сказала она своему отражению, – ты идешь на прием.

Открылась дверь спальни, и вошел Леон. Сердце застучало у нее в груди, во рту пересохло. Одетый в идеально сидящий смокинг, он был великолепен; ни следа уязвимого, потерянного мужчины, о котором она заботилась все эти месяцы. Это был Леон, которого она всегда знала. Уверенный. Обходительный. Всегда на своем месте в любой ситуации.