Шансон как необходимый компонент истории Франции

Брель считает, что «толку – чуть», и об этом стоит поговорить. К власти пришли находившиеся на верхних ступенях социальной лестницы, отнюдь не голодающие горожане. То есть власть чуть-чуть приблизилась к сражавшимся рабочим и крестьянам, но жизнь народа мало изменилась. Революция – это созревание гражданского общества. И первый знак нового времени случился, собственно, еще до революции – это была, как ни странно, мадам Помпадур, которой удалось забраться так высоко.

В течение многих веков невозможно было себе представить горожанку рядом с троном. Возможно, именно для того, чтобы указать на простое происхождение мадам Помпадур, Жильбер Беко опустил перед ее именем аристократическую частицу де. Ни народ, ни дворяне не приняли ее успеха. Возмущение уличных певцов на мосту Пон-Нёф просто выплескивается за перила. На смену Mazarinades предыдущего века пришли poissonnades, направленные против мадам Помпадур – урожденной госпожи Poisson, которую называли глупой торговкой рыбой.

Четырнадцатого июля 1790 года революционеры решили отметить годовщину взятия Бастилии большим праздником. Так возникла традиция jour de gloire. А для праздника понадобился гимн: это оказалась печально известная «Дело пойдет!» (Ça ira, 1790). Текст написан Ладрэ, уличным певцом с Пон-Нёф. Молодая, энергичная Эдит Пиаф улучшила этот шансон, который всегда приводит меня в недоумение. Пиаф без всякого усилия отождествляет себя с Марианной с картины Делакруа:

Ah ça ira (3 x)
Les aristocrates à la lanterne
Ah ça ira (3 x)
Les aristocrates on les pendra!

Ах, дело пойдет! Дело пойдет!
Аристократов на фонари!
Ах, дело пойдет! Дело пойдет!
Аристократов повесят!

Никаких сомнений: целый год прошел с тех пор, как снесена Бастилия, и толпе хочется чего-то большего. «Аристократов на фонари, всех повесить!» – раздается на улицах Парижа. Все еще популярную Ça ira скоро заслонит «Марсельеза». В категории «я напою тебе несколько нот, а ты догадайся» французский гимн занимает по числу отгадываний первое место. Всякий узнает его мгновенно. Даже профессиональные оперные певцы – Пласидо Доминго и Роберто Аланья – позволяют себе наслаждаться хорошо обработанными строфами, а простолюдины во все горло подхватывают и повторяют простые рефрены. Даже бельгийский премьер запел его, не смутившись, на национальном празднике.

Занятно, что гимн назван именем портового города на Лазурном Берегу, хотя был написан в 1792 году в Страсбурге, чтобы поддержать энтузиазм французского Рейнского легиона, противостоявшего Австрии, двинувшей свои войска вперед, чтобы помочь бежать королевской семье. Вы ведь помните, Мария-Антуанетта – австрийская принцесса. Французская армия находится в плохом состоянии, она на грани поражения, и командиры сознают, что вот-вот придется отступить.

Полночь. Зажигательные речи последних дней лихорадочно проносятся в мозгу тридцатидвухлетнего Клода Руже де Лиля. В голове складываются куплеты. Он начинает записывать их и решает обратиться к своему командиру. Он украшает текст восклицательными знаками – куда ж без них! «К оружию, граждане!», «Дети свободы, в поход!», «Флаг войны развернут!», «Сметем тиранию!» – и так далее. Одновременно он помнит о страхе матерей, провожающих мужественных сыновей, о страхе кровавого поражения на лицах людей.

Как в лихорадке Руже де Лиль пишет первые строки.

Allons enfants de la patrie
Le jour de gloire est arrivé!

О дети родины, вперед![23]
Настал день нашей славы;

Да, вот оно, никаких сомнений. Чувства, которые на тот момент владели нацией, хлынули на бумагу: ненависть к деспотам, стремление к свободе, вера в победу. Голос улицы движет его пером. Шаги марширующих под окном солдат определяют ритм. Мелодия возникает сама собой. Текст развертывается. «Марсельеза» – чудо, рожденное в ночь с 25 на 26 апреля 1792 года. Руже де Лиль дописал и провалился в сон.

Песня встречена с энтузиазмом, солдаты сразу выучили ее. 22 июня она была напечатана и передана войскам из Марселя. При вступлении в Париж 30 июля они пели никому не знакомый марш – так национальный гимн стал «Марсельезой». Двумя месяцами позже случилось чудо – объединенные французские войска, ведомые пламенной песнью, разгромили австрийцев в битве при Вальми. Отечество спасено, и революция может продолжаться.

Во время благодарственной службы в Нотр-Даме, вместо веками исполнявшегося ради прославления Бога Te Deum, битком набитый кафедрал страстно взревел:

Aux armes, citoyens!
Formez vos bataillons
Marchons, marchons

Qu’un sang impur abreuve nos sillons.