Шанталь, или Корона против

Я так увлеклась мыслями о Ракель — нет ничего слаще мыслей о мести — что не сразу осознала: мы остановились. Впереди в одну линию выстроились трое: дядя и двое слуг Леона, за ними — носами им в спину — мы с Ракель. А впереди — я чуть сместилась, чтобы было видно — семеро.

Сердце екнуло дважды. Первый раз при мысли — где Леон? И второй раз от узнавания: перед нами, в числе прочих, стояли те самые типы из борделя, которые сидели с дядей за столом.

— Ну, здравствуй, дорогой, — мужчина с бородкой криво ухмыльнулся, и от его ухмылки повеяло мертвецким холодом, — а я-то думал-гадал, кого мы ждем в доках. Оказывается, тебя. Обнимемся, дружище?

— Не скажу, что рад тебя видеть, Сирс, — я знала дядю достаточно хорошо, чтобы уловить напряжение в его голосе, — мне стоило догадаться, кто это заманивает нас в доки таким изощренным способом.

— А пустое, — польщенно отмахнулся дядин знакомый, — я лишь воспользовался задумкой коллег, предварительно убедив их, что одной бомбой вас не убьешь, а развязывать бойню рядом с портом — неэтично.

Стоящий рядом с ним бугай выразительно глянул на тех самых, видимо, «коллег». Следы убеждения на их лицах были различимы даже с моего места.

— Так что скажешь, Проповедник? Или договоримся? Мне нужна девка, у тебя их две. Заберем обеих. А сам можешь идти. К тебе претензий нет.

— Скажу, ты всегда был жаден до денег, Сирс. Давай договоримся: я возьму дело, которое ты предлагал, а ты поможешь нам выбраться отсюда.

— Ты изворотлив, как змея, Проповедник, но я передумал. За твоих подопечных дают столько, что я останусь в прибыли. Да и со счетом у тебя туговато. Нас семеро. Парней отбирал Башмак, так что все они не робкого десятка. У тебя двое. Того, проклятого, который успел сбежать, скоро притащат — я отправил за ним парочку ребят. Заказ был на мертвых или живых. Тебе, по старой памяти, я предлагаю удалиться. Даю слово, оглядываться не стану. Смотри — все по-честному: закрываю глаза, считаю до десяти, и когда открою — тебя здесь не будет.

И он действительно прикрыл глаза ладонью, принявшись громко считать до десяти.

— Десять.

Сейчас умру. Вот прямо тут, упаду на этот грязный, в бурых потеках пол и умру. От страха. И кто-то сэкономит на мне пулю? Ну уж нет!

— Девять.

Мамочки, как тошнит. Интересно, если меня вырвет, я смогу прикинуться заразной? Нет, он же сказал: живые или мертвые. Пристрелят издалека. Не хочу умирать! Мне семнадцать. Я почти ничего не успела.

— Восемь.

Да я замужем еще не была! Мамочки, умру не целованной?! Хочу замуж. Белое платье, цветы. За кого? Да за кого угодно. Боги, клянусь, если выберусь живой, выйду замуж. Рожу троих, нет, пятерых, чтоб пеленки, сопли и горшки вытеснили всю дурь из головы.

— Семь.

И что там бормочет проклятая бездной убийца? Молится? Хорошая идея помолиться перед смертью. А что стучит? Сердце? Не угадала. Собственные зубы выбивают дробь.

— Шесть.

Мерцающее облако взметнулось из-под ног, а следом я почувствовала ощутимый укол в то место, на котором обычно сидят и тихое, но очень злобное:

— Бегом.

— Пять.

Краем глаза успела уловить, как в разные стороны метнулись три тени, а потом сама сорвалась с места, по дуге огибая застывших и глядящих перед собой стеклянными глазами бандитов.

— Четыре.

Ах, как я бежала! Неслась, не чуя под собой ног. Подгоняемая неумолимым:

— Три.

И многозначительная пауза: скоро-скоро я иду искать.

Страх толкал в спину, сердце уже билось в горле, бок кололо, грудь жгло, но я бежала. Мерцающее облако летело вместе с нами, и бежать в нем было удивительно красиво, если бы не:

— Два.

— Быстрее, корова!

Это кто из нас корова?! Да мою фигуру называли совершенством, а стать сравнивали с ланью! Злость придала сил, и в открытую дверь кирпичного ангара я влетела камнем, выпущенным из пращи.

— Один.

— Замри и не дыши, — прошептала Ракель.

Легко сказать — не дыши, когда хватаешь ртом воздух, а в груди — точно перца вдохнула — все горит.

Сзади послышались удивленные возгласы.

Облако, ставшее почти прозрачным, прощально мигнуло и исчезло. Я хотела спросить, что это было, но злой предупреждающий взгляд Ракель заставил подавиться вопросом. А потом зазвучали выстрелы.

Звонкие бах-бах разрывали воздух снаружи, а мне казалось — стреляли в меня и прямо здесь, в ангаре склада.

— Уходим.

Меня грубо дернули за рукав, но сейчас я грубости не заметила. В голове царил хаос, пересохшее горло с трудом заглатывало горячий воздух. Я взмокла и одновременно заледенела от страха.

— Но дядя? — нашла силы возразить.

— Остался нас прикрывать. Или у тебя есть козыри в кармане, которыми можно уложить толпу бандитов?

Ракель явно издевалась. И все же насмешка в ее голосе звучала без обычной язвительности, да и выглядела девушка неважно, что не мешало ей мною командовать:

— К лестнице, живо.

«Нашлась, понимаешь командирша», — сердито думала я, перехватывая руками ржавые ступени. Подумаешь, облако создавать умеет. Я тоже умею… череп из книги вызывать. Неуправляемый, конечно, но всяко страшнее мерцающих облаков.