Шанталь

Этим прохладным осенним вечером, когда почтенные горожане уже давно почивали в своих кроватях, весь аристократический свет Парижа собрался в отеле Сагонь, что располагался на улице Турнелль номер 36, принадлежавший знаменитейшей куртизанке Нинон де Ланкло.

Её литературные вечера уже давно стали синонимом престижа, и каждый уважающий себя дворянин, мечтающий прослыть человеком, глубоко мыслящим и следующим моде, считал своим непременным долгом посетить очередной организованный ею приём, где мог получить возможность первым стать свидетелем очередной остроумной басни, вышедшей из-под пера Жана де Лафонтена или же услышать отрывок нового шедевра, написанного придворным композитором Жаном-Батистом Люлли.

К услугам же тех, кого искусство интересовало в гораздо меньшей степени, были отведены отдельные столики, за которыми им предоставлялась возможность скоротать вечер в приятной компании единомышленников за карточной игрой. Баталии, разыгрывающиеся за такими столиками, нередко приводили к краху и потере состояния одних, и к обогащению других.

Для тех же, кого в равной степени не интересовали ни поэзия, ни карты, предоставлялась возможность пофлиртовать во время танцев с хорошенькими гостьями хозяйки, в которых, к счастью, никогда не было недостатка.

Сегодня, по обыкновению обходящая гостей хозяйка салона, была хороша, как никогда. В свои пятьдесят девять лет, имеющая прекрасный цвет лица, без единой морщинки и седого волоска, эта голубоглазая брюнетка по-прежнему считалась одной из самых красивых и желанных женщин своей эпохи. С восхитительными зубами и очаровательной улыбкой, Нинон держалась с необыкновенным благородством, обладая поразительной грацией манер. Бывшая куртизанка, обладающая баснословным состоянием, она никогда не дарила своей любви за деньги, принимая в подарок лишь цветы. Руководствуясь чувствами, а не расчётом и корыстью, она отвергла предложение самого кардинала Ришелье, который однажды, предложил в качестве оплаты за проведённую с ней ночь пятьдесят тысяч франков, гордо заявив в ответ:" Я отдаюсь, но не продаюсь, ваше Высокопреосвященство!"

Будучи высокообразованной женщиной, она уже давно снискала славу главного критика парижского высшего общества, которое откровенно побаивалось острот прекрасной куртизанки. Поговаривали, что сам Людовик XIV, которому тщательно докладывали о всевозможных событиях в его королевстве, частенько интересовался: «А что сказала по этому поводу Нинон?»

Однажды, когда мадам де Ментенон предложила ей место при дворе, «царица куртизанок» ответила: «При дворе надо быть двуличной и иметь раздвоенный язык, а мне уже поздно учиться лицемерию…» Позднее, эту фразу не цитировал разве что немой.

Заметив сидящего в стороне от остальных симпатичного молодого человека, лениво поигрывающего кисточкой, свисающей с перевязи, Нинон, подхватив с подноса наполненный вином бокал, игривой походкой подошла к нему:

– Дорогой Ламмер, вы снова скучаете? Неужели столь блестящее общество, собравшееся нынче вечером, не способно развеять вашу хандру? – изящным жестом, она протянула ему бокал, который он поспешил одним залпом опрокинуть в себя, чем вызвал лёгкий смех хозяйки:

– Ну же, дорогой Ренард, поделитесь со старым другом своими невзгодами. Отчего столь знатный и привлекательный молодой человек выглядит так, будто выпил целую бочку уксуса? Хотя, нет, дайте, я угадаю… Хм, готова побиться об заклад, что ваша матушка снова подняла вопрос о женитьбе, я права?

Два ярко-алых пятна выступивших на его щеках, лучше любых слов подтвердили её догадку. Когда-то, они были любовниками. Покоренная красотой и пылкостью четырнадцатилетнего Ренарда, Нинон взяла на себя обучение юноши таинственной науке любви.

Вскоре, под чутким руководством своей непревзойденной наставницы, юноша настолько вошел во вкус, что принялся испытывать чары соблазнителя на всех представительницах женского пола, какие только имели счастье встретиться на его пути. Десятки рогоносцев-мужей и не подозревали, что в то самое время, когда они мирно почивали в своих постелях, их дорогие женушки сладострастно стонали в объятиях юного искусителя.

Несмотря на прошедшие годы и уже давно прекратившуюся любовную связь, Нинон и Ренард де Сежен смогли остаться друзьями. Ей одной он доверял свои секреты и не стеснялся спрашивать совета, зная, что всегда может рассчитывать на её помощь. Вот и сейчас, после очередного разговора с матерью, которая поставила ему просто невыносимые условия, он не нашел ничего лучшего, как прийти сюда, в надежде получить совет от бывшей наставницы.

– Нинон, я больше не могу! Она просто не оставила мне выбора, требуя, чтобы я объявил свою невесту в течение месяца, иначе…– договорить ему не дали.

Заметив отсутствие любезной хозяйки, мнение которой непременно желал бы услышать, Жан де Лафонтен оглядываясь провозгласил:

– Моя дорогая Нинон, идите– ка скорее к нам, я собираюсь зачитать вам отрывок из своего нового произведения "Поэма о хинном дереве", и очень хочу узнать ваше мнение о нем