Шантарам

– Значит, это будет Назир… – пробормотал он.

Его опять стали сотрясать рыдания, он закрыл лицо своими мясистыми руками. Я смотрел на него, испытывая неловкость и не зная, что сказать или сделать. С того самого момента, когда я держал в руках тело Кадера на снежном горном склоне, я отказывался признать факт его смерти. Мой гнев на Кадер-хана еще не прошел, я загораживался им, как щитом, отодвигая скорбь и любовь к нему в самый дальний уголок сердца. Пока я был зол на него, я мог бороться со слезами и тоской и не расклеиваться, как Абдул. Пока я был зол, я мог сосредоточиться на своих делах, мог думать о Кришне и Виллу, о мастерской. Я хотел спросить Абдула о ней, но он заговорил первым:

– Кадер был, конечно, уникальный человек, но ты знаешь, во сколько нам обходилось то, что он взял на себя роль героя, которого ведет рок? В миллионы. Мы потратили миллионы на эту его войну. Мы уже несколько лет так или иначе участвуем в ней. Может показаться, что это не такие уж большие деньги. Но это не так. Ни одна организация не может устоять, когда ее руководитель слепо идет, куда его ведет рок. А переубедить его было невозможно. Невозможно было спасти его. Деньги для него ничего не значили. Как можно вести дела с человеком, который не понимает ценности денег? Деньги – это то, что объединяет всех цивилизованных людей, согласись. Если деньги ничего не значат, то нет и цивилизации. Нет ничего.

Его речь перешла в неразборчивое бормотание. Слезы ручьями стекали с его щек и падали сквозь солнечный свет на его колени.

– Абдулбхай… – обратился я к нему, выждав некоторое время.

– А? Что?.. Уже? – воскликнул он.

В глазах его внезапно вспыхнул страх, нижняя губа скривилась с такой злобой, какой я никогда не видел в нем и даже не подозревал, что он на нее способен.

– Абдулбхай, где теперь работают Кришна и Виллу? На старом месте я их не нашел. Мне надо кое-что подправить в паспорте. Вы не скажете, куда перевели мастерскую?

Страх сжался в две маленькие точки, настороженно блестевшие в центре его глаз. На губах появилось некое подобие его обычной сластолюбивой улыбки; он поглядел на меня с какой-то жадной сосредоточенностью.

– Ну конечно, конечно, Лин! – усмехнулся он, утирая слезы ладонями. – Мастерская теперь здесь, в этом доме. Мы переоборудовали под нее подвальное помещение, мальчики и сейчас там работают. Туда можно попасть через люк в кухне. Икбал покажет тебе дорогу.

– Спасибо, – ответил я и, помолчав, добавил: – Мне сейчас надо идти… Но я еще зайду вечером или, по крайней мере, завтра, так что мы скоро увидимся.

– Иншалла, – ответил он тихо, опять уставившись в окно, – иншалла.

Я прошел на кухню, поднял тяжелую крышку люка и спустился по ступенькам в ярко освещенный подвал. Кришна и Виллу обрадовались мне и тут же взялись за мой паспорт. Мало что могло доставить им такое же удовольствие, как какая-нибудь сложная задачка по подделке паспорта, и они стали с воодушевлением обсуждать, как лучше с ней справиться.

Пока они работали, я осмотрел новую мастерскую. Это было большое помещение, оно явно превышало площадь, занимаемую домом Абдула Гани. Заполненное смотровыми камерами, печатными станками, фотокопировальными устройствами и шкафами для хранения материалов, оно тянулось метров на сорок в глубину. По-видимому, под мастерскую был использован также подвал соседнего дома. Возможно, Гани купил его для этой цели. А раз так, то должен был существовать еще один выход из подвала, ведущий в соседний дом. Я начал было искать его, но тут Кришна крикнул, что моя виза готова. Я решил вернуться сюда при первой возможности, чтобы как следует изучить планировку.

– Прости, что заставил тебя ждать так долго, – сказал я Дидье, вернувшись к мотоциклу. – Я не думал, что застряну здесь. Но зато виза готова, и мы можем двигать прямо к мадам Жу.

– Не спеши, Лин, – вздохнул Дидье, вцепившись в меня со свежими силами. – Акт отмщения, как и половой акт, должен производиться с чувством, с толком, с расстановкой.

– Карла? – спросил я его через плечо, лавируя в потоке несущегося металла.

– Non, мне кажется, это мое! – крикнул он в ответ. – Но… по правде говоря, я не уверен.

Мы оба рассмеялись, согретые воспоминанием о Карле.

Я припарковал мотоцикл на подъездной дорожке жилого дома в квартале от Дворца. Мы прошлись мимо него по противоположной стороне улицы, изучая обстановку. В целом фасад здания оставался в прежнем виде, но о нападении на него можно было догадаться по тому, что вход был заколочен досками, а окна закрыты металлическими и деревянными ставнями. Мы повернули обратно и еще раз прошли мимо Дворца, пытаясь определить, с какой стороны лучше проникнуть в него.

– Если она действительно здесь, а слуги доставляют ей еду из внешнего мира, то они явно пользуются каким-то другим входом, – заметил Дидье.

– Да, несомненно.