Шантаж

Подавив желание тереть себя до бесконечности, чтобы смыть грязь, выплеснутую на нее каким-то моральным уродом, Линда несколько минут просто стояла под холодными струями, силясь заполнить собственные мысли приятными воспоминаниями. Не вышло. Дикая, безумная тревога завладела всем ее существом, а зубы почти стучали друг о друга – то ли от холода, то ли от ужаса.

«Минута промедления – и случится непоправимое».

Линда резко закрыла кран и выскочила из душа. Она вдруг поняла, что не знает, что такое «Нева Таэур». Ей пришлось загрузить карту и поисковик, чтобы выяснить, что это одна из башен Москва-сити, правда еще не действующая, но уже почти достроенная, и проложить туда маршрут. Навигатор сообщил, что до цели 20 минут. Одеваясь прямо на ходу, она бросилась из дома, встретив в холле брата, тоже куда-то собиравшегося.

– Что случилось?! – изумился он. – На тебе лица нет!

– Все в порядке, Олежек. Я спешу! Скоро перезвоню…

Последняя фраза уже прозвучала эхом из-за двери, и Олегу ничего не оставалось, как вздохнуть и покачать головой.

Линда выехала с парковки ровно в час дня, моля всех богов о том, чтобы по пути не попасть в какую-нибудь случайную пробку: хоть и выходной, но это же Москва. Она тут же позвонила Максу, но ей ответили только длинные гудки, сменившиеся автосекретарем, а пустые призывы к автоответчику взять трубку никакого действия не возымели. Линда в сердцах ударила обеими руками по рулю.

Беспокойство все нарастало, а когда причудливые постройки Москва-сити замелькали меж домов, достигло своего апогея: нехорошее предчувствие забило яростный набат в ее сознании. Линда впервые ощутила себя бездушной марионеткой в руках кукловода-извращенца.

– Лишь бы с Максом все было в порядке, – произнесла она вслух, и стала повторять эту фразу, как молитву.

Она так и вбежала в здание башни, повторяя полушепотом эти слова. На часах было час двадцать.

Ей пришлось дать солидную взятку двум охранникам, чтобы они оставили ее в покое и показали дорогу к грузовому лифту, предупредив напоследок быть осторожнее. Охранники за ее спиной переглянулись и только пожали плечами.

– И эта туда же! – подмигнул один другому, но Линда этого уже не видела и не слышала: она уже забегала в лифт. Она совершенно не представляла, что ее ждет на смотровой площадке, но что-то внутри после утренних событий подсказывало, что ничего хорошего.

Те несколько секунд, что лифт «полз» наверх, показались Линде вечностью. Дверь на площадку была распахнута. Когда она решительно переступила порог, было ровно тринадцать двадцать восемь.

И она сразу увидела то, ради чего сюда спешила. Сердце сделало один глухой удар и упало куда-то в желудок.

Смотровая площадка была спроектирована с остеклением от пола до потолка. Но поскольку здание было еще не до конца достроено, в некоторых оконных проемах стекла отсутствовали. По всему периметру на высоте не более метра было сооружено простое заграждение из досок, способных удержать, разве что, летящий полиэтиленовый пакетик. На краю одного такого проема, метрах в двадцати от нее, стоял Макс, раскинув в стороны руки и глядя куда-то в небо. Он подставлял свое лицо сильному ветру, который послушно трепал ему волосы. А под ногами была пропасть. Всего лишь одно неверное движение, и целый мир, в котором жила Линда, рухнет.

На какие-то несколько мгновений Линду словно парализовало, все мышцы будто свело. И только почти физическое ощущение безвозвратно утекающего времени привело Линду в чувство. Она стремительно бросилась к Максу, и, оказавшись возле него, крепко схватила за талию и потянула на себя.

Макс не реагировал. Более того, при всей силе, которую только смогла приложить Линда, он не сдвинулся ни на сантиметр, точно каменное изваяние. Он по-прежнему смотрел куда-то в небо, широко раскинув руки.

– Макс, Макс, Макс! Да очнись же ты! – сначала зашептала, а потом заорала она ему в ухо, когда убедилась, что держит его крепко. – Зачем ты сюда залез, балбес…

Линда почувствовала, что находится на грани отчаяния. Она прекрасно понимала, что не сможет удержать его, если он наклонится вперед, и они упадут вместе. Каким-то потусторонним просветлением пришло понимание, что пока часы не пробьют ровно час тридцать, ей не удастся сдвинуть Макса с места.

Линде не нужно было смотреть на часы, чтобы понять, что сейчас ровно тринадцать тридцать, потому что Макс вдруг разом обмяк в ее руках, чуть не опрокинув их обоих. Ей даже удалось удержаться на ногах и оттянуть его немного назад, но он сделал по инерции от края неуверенный шаг, его ноги тут же заплелись, и они больно осели на бетонный пол. Макс чуть не придавил Линду всем своим весом. Девушке стало дурно от осознания того, что, если бы она сейчас не держала его так крепко, он просто-напросто упал бы вниз.

«Минута промедления – и случится непоправимое».

Оттянув Макса кое-как еще немного назад, подальше от края, Линда пощупала его пульс и прислушалась к дыханию. Он дышал ровно и почти безмятежно, но, видимо, был без сознания или крепко спал.