Шантаж от Версаче

— Да нет же! Если барышня из нашего примера все помнит — то ведь тут же начнет суетиться, пытаться кассетку выкупить или выкрасть, а то и от свидетелей избавиться! А так она ни сном ни духом — до тех самых пор, пока шантажисту не понадобится этот компроматик в ход пустить: ба, какая пренеприятнейшая неожиданность! А меры принимать — поздно!

— И все же не пойму до конца… Что можно заставить сделать женщину путем подобного шантажа?

— Ну, смотри, — вдохновенно начал развивать Кис, — смотри: допустим, дамочка занимается политикой или бизнесом, у всех на виду. Пригрози отдать такую порнушку с ее участием в руки конкурентов или политических противников — уж те постараются оповестить как можно более широкую публику, правда? А ей это вовсе не с руки. И политическая или финансовая дамочка начинает работать на шантажиста — денежки проводить, документики подписывать, счета открывать, предприятия создавать — много чего, Реми! На что ее власть простирается — то и сделает!

Далее, допустим, дамочка сама ничего собой не представляет, зато ее супруг — человек заметный. Что она может? Да многое! На супруга повлиять в важных решениях, секреты его выдать, бумажки его откопировать… Сечешь? Или строгому политическому папашке, толкающему речи с трибун о нравственности, в руки: гляньте, как дочурка развлекается! А не хотите ли, чтобы вся Москва узнала? А вся страна по телевидению? У нас тут года два назад прошла кассетка — министр голенький в бане с девочками. Назавтра же слетел! Кто ж захочет, чтобы любимое грешное чадо так засветилось? Вот и начнут уважаемые люди крутиться, чтобы изо всех сил остаться уважаемыми, не подмочить репутацию, сохранить имидж… И все, друг мой Реми, все до одного стройными рядами отправятся плясать под дуду шантажиста! Причем шантажист не простой, не какой-то там человечишка, которого можно тихо убрать за умеренную плату, — шантажистом должна выступать мафиозная структура! Уж не знаю, какая именно, но явно та, которую представляют нашему благосклонному вниманию «культурные люди», Борис с Валентином…

— Тогда… — задумчиво проговорил Реми. — Уж если министр на следующий день слетел… Тогда и Барбара должна быть задействована: для мужской части!

Кис шумно хлопнул Реми по плечу.

— Я тебе уже говорил, что ты гений? Нет еще? Грубое упущение с моей стороны. Исправляюсь: ты гений! Ты сто раз прав! Мужичок, особенно политический, — а сейчас чуть не все, кто деньги имеет, в политику лезут, — в штаны со страху наложит, увидев такие кадры. Он ведь с трибун врет, жене врет, избирателям врет! А тут этакая чудненькая фотка на память… Слушай, Реми, а в бане нет камеры?

— Есть.

— Если Тимур еще и в бане записывал!.. — мечтательно проговорил Кис. — Представляешь, с девочками? Это же целый видеобукет получается! Уже есть с чем шантажисту в гости на день рождения пойти!

— Я тебе уже говорил, что ты гений? — смеясь, спросил Реми. — Нет еще? Грубое упущение с моей стороны…

— Вот оно, дело жизни Тимура! — Кис вдохновенно вскинул руки и, зажмурив глаза от удовольствия, немного постоял так. — Я гений, говоришь? — приоткрыл он один глаз. — Гений, конечно, — кивнул он, опустил руки и открыл второй глаз. — Мы с тобой — оба гении. Ты хоть отдаешь себе отчет в том, что ты нашел?

— И что я нашел?

— «Бомбу»! Тот самый компромат, который Тимур приготовил в подарок своим хозяевам! И о котором они до сих пор ничего не знают, кроме слова «бомба»!

Реми отодвинул от себя тарелку. Выходит, тогда они и Ксюшу собирались заснять на видеопленку… и потом ее шантажировать?.. Но, бог мой, зачем?!

Жизнерадостный Кис полез к нему чокаться водкой.

— За гениев сыскного дела! — провозгласил он.

Реми осмотрелся по сторонам, потом зачем-то заглянул под стол.

— Что ты ищешь? — настороженно спросил Кис.

— Ну, если я бомбу нашел, она должна где-то лежать?

— ?

— А если она нигде не лежит, значит, ни я, ни ты пока ничего не нашли… Ни бомбу, ни компромат.

— Ну вот, пессимист, все настроение испортил.

* * *

Саша слишком поздно поняла, какую ловушку ей уготовил Тимур.

Сначала закружилась и поехала голова, тронулись все вещи в комнате, будто она опоздала на поезд и осталась стоять на перроне вокзала, охваченная слабостью и негой, а они помчались куда-то, набирая ход, и Саше даже захотелось помахать им вслед веселым и пьяным жестом…

Потом вдруг вещи вернулись на свои места, а ею овладела странная невесомость, словно на сей раз она собралась покинуть их, но уже по воздуху, оторвавшись от кресла и воспарив вверх, под потолок, под крышу, в небо…

Но и ее тело скоро вернулось на место, и все, казалось, затихло — в ней и вокруг нее…

Как вдруг что-то сдвинулось внутри. Словно тяжелая, плотная глыба попробовала оторваться, как айсберг, от бесконечной ледовой тверди… Еще одно странное, судорожное движение, от которого вздрогнули все ее внутренности, и наконец глыба пошла!