Шантажист

– Афина, скажи честно, – Ворон растянул последние слова, а я задержала дыхание. – Ведь кончать от моих пальцев тебе понравилось. Сотрясаться на мне  – лучшее, что с тобой случалось. Повторим?

– Обломись! А как же твоя месть за то, не знаю, за что? – усмехнулась я и глянула на Лену через плечо. Она перелистывала какие-то картинки на своем мобильном и качала головой в такт музыке, что мягко выкатывалась из колонок, но мне была слышна лишь отзвуками.

– Какая месть, если в красном платье ты мне свернула мозг? – хохотнул Ворон. – А можно я побуду кавалером, а не шантажистом? Ну хоть временно, пока ты не оправишься.

– А потом что? Вырвешь мне сердце? – сказала это, а у самой в груди засвербило. Я даже погладила больное место через куртку.

А Ворон низко и протяжно запел:

– Разбежавшись, прыгну со скалы,

Вот я был, и вот меня не стало,

И когда об этом вдруг узнаешь ты,

Тогда поймешь, кого ты потеряла. (Король и Шут)

– Иди нахрен, чертов Ворон, – брякнула я и выключила мобильный. Сердце глухо било в ребра, я не понимала, что происходит, знала одно – я не хочу подпускать его так близко. Нельзя. Он меня потом ногтем раздавит, как вошь, а я хочу остаться человеком. Безумным, неправильным, но человеком.

По дороге домой я дергалась и порывалась включить телефон, но усилием воли спрятала его подальше в сумочку и слушала веселые и непринужденные разговоры Ленки. Что-то о Лиманове, который стал жестким деспотом, уволил несколько журналистов и снял премию с сисадмина, болтала что-то о Зинке, которой жена бухгалтера испортила прическу и сломала пару ногтей, а потом заикнулась о каком-то Владимире – новеньком.

– Что? – обернулась так резко, что зазвенело в ушах. – Владимир, ты сказала?

Шаг 41

– Не может быть! – не сдержалась я, когда зашла в кабинет Лиманова на его срочный вызов. С утра на работе был такой завал, что мы с начальником не успели и встретиться. – Владимир? Тот самый художник?

Мужчины сидели друг напротив друга и о чем-то тихо беседовали, но стоило мне болтнуть невпопад, как оба повернули головы.

Владимир прищурился и провел большой рукой по темным волосам, а

Арсен сдержанно заулыбался, поднялся и представил меня:

– Это наш главный редактор – Таисия Богдановна Гринёва, а это наш фотограф и художник – Владимир Олегович…

– Алиев, – перебила я с презрением. Сложила руки на груди и натянула спину. – Наслышана. Моя подруга – Ярина Альдова очень хорошо знает этого… – хотела сказать «подонка», но промолчала. Если он Ворон, я должна держаться осторожней, нельзя себя выдать. Хотя зачем подлой птице себя так выставлять? Это подозрительно, словно он пытается отвести от себя подозрения.

Владимир поднялся. Ростом он был не меньше Арсена. Плечи, Ленка права, огромные, косая сажень, как говорят, а голос низкий, рокочущий, но незнакомый:

– Дело старое. Кто не ошибался – не жил совсем, – он подошел-подкрался ко мне развалистой походкой, отчего Арсен немного отступил, будто давал дорогу, и художник, наклонившись, поцеловал мою кисть. У него были тонкие и теплые пальцы и сухая кожа, остро-мужской парфюм обдал меня незнакомым облаком аромата. От Ворона как-то иначе пахло. Невесомей. Едва уловимо.

Меня терзали сомнения. Он или не он? Трудно сказать, нужно больше информации, но этот мужчина больше всех настораживал и пугал, особенно если вспомнить о подлости, что он сделал в прошлом – подставил Яру и обвинил в плагиате.

– Это не ошибка, – я выдернула руку и скривилась. – Вы сделали это намеренно и прощения не попросили.

– Тая, – вмешался Арсен, – это их дело. Тебе не кажется, что у каждого в шкафу куча скелетов, и выворачивать их не стоит?

– О чем это ты? – Я немного повернулась к шефу. А ведь его из подозреваемых никто не убирал. Могут они вдвоем меня обманывать? Могут. Но за что?

Арсена я никогда и нигде не встречала, а Владимира знаю только заочно. Но художник он, и правда, талантливый, хотя человек подлый.

– Я против этой кандидатуры на место штатного художника, – встала я в позу. – Если мое мнение интересует, конечно.

– Я уже принял решение, Таисия, – жестко отсек Лиманов и оперся плечом на стену, вгляделся в мое лицо. – И Вова будет с нами работать. Если тебя что-то не устраивает…

– Делай, что хочешь, – я повернулась к двери. – Зачем тогда звал, если я пустое место? Добро пожаловать, – бросила язвительно в сторону новенького, словила его довольную лыбу и распахнула дверь. С лестницы потянуло зимним холодом. Сегодня в офисе слабо топили, у меня в кабинете был настоящий дубарь, и с утра бросало в дрожь, отвлекала только загрузка по новому номеру, который катастрофически не успевали сделать в срок.

Терпеть не могу предательство и обман, а то, что этот Вова сделал с Яриной, подло. Меня аж замутило от его взгляда. Если эта тварь меня шантажирует, я себя ненавидеть буду вечно. За то, что потянулась, за то, что в отеле позволила слишком много и не дралась до последнего.

Владимир цокнул языком, привлекая мое внимание. Я застыла в дверях и нырнула в глубину его светло-голубых глаз. Мрак! Ты или не ты?