Шапка Мономаха

— Пятый — в своём роде уникальный. Считается, что у каждого Великого артефакта свои особенности: шапка Мономаха и Железная корона помогают собирать и защищать империи и подчинять народы. Кохинур помогает в войнах, приносит большие богатства для империи, но при этом несчастья непосредственному обладателю. Зеркало Монтесумы считается самым опасным, из-за прошлых обильных жертвоприношений ацтеков оно обладает невероятно сильной тёмной аурой и, возможно, способно подчинить себе владельца. Так ли это, не знаю, но Хосе Первый закончил очень плохо, а Хосе Второй часто ведёт себя довольно странно.

Стало жутковато, и мне ещё сильнее захотелось прочитать про Хосе Первого, да и про всех остальных прошлых и нынешних владельцев Великих артефактов. Я попытался представить, каково это — обладать такой невероятно могущественной штукой, но не смог этого сделать. Это было выше предела моих фантазий.

— Пятый Великий артефакт — меч Кусанаги-но цуруги, — произнёс тем временем Романов. — Как я уже сказал, он уникальный. Все артефакты дают силы своим владельцам, но лишь Кусанаги-но цуруги, помимо этого, ещё и сам обладает силой. Поэтому многие считают, что он самый могущественный из всех артефактов и в руках сильного одарённого способен стать страшным оружием.

— А где сейчас этот меч? — осторожно спросил я, боясь даже подумать о том, о чём очень хотелось подумать.

— Никто не знает, — ответил Романов. — Кусанаги-но цуруги всегда принадлежал японским императорам и служил гарантией безопасности Японии вплоть до периода бездарья. Ещё почти тридцать лет с его начала никто не осмеливался разговаривать с Японией с позиции силы. В тысяча восемьсот двадцать восьмом году Великий артефакт принадлежал императору Нинко, затем, утеряв свои силы, он превратился в символ императорской власти и хранился в сокровищнице императорского дворца в Киото и использовался при коронации японских императоров. Однако в тысяча девятьсот сорок пятом году американцы, в то время оккупировавшие Японию, тайно вывезли Кусанаги-но цуруги из сокровищницы, а затем из страны. После чего след этого Великого артефакта затерялся. Одни говорят, что его уничтожили, другие — что он хранится у представителей какой-то тайной секты. Но так или иначе, Кусанаги-но цуруги до сих пор не обнаружен.

Я слушал Александра Петровича и сопоставлял сказанные им слова про Кусанаги-но цуруги с тем, что мне рассказала бабушка про меч мастера Ёсиды. Вспомнил, как вышел с мечом Ёсиды против финнов и как поразился мощи клинка. Сомнений у меня не осталось — утерянный Великий артефакт японских императоров лежал в подвале бабушкиного замка, а я был его владельцем.

Мне захотелось присесть — от испытываемого волнения ноги стали почти ватными; шутка ли, я случайно выяснил, что обладаю самым сильным и могущественным артефактом на Земле. Ещё и императорским. Нет, я, конечно, и раньше понимал, что подаренный бабушкой меч — уникален и обладает огромной силой, но не мог представить масштабы этой уникальности и силы. По большому счёту, я и теперь не мог их представить, и от этого становилось страшно.

Это всё надо было осознать и принять, но, похоже, пока я к этому готов не был — вдобавок к ватным ногам у меня раза в три быстрее начало биться сердце, а на лбу выступил пот. Но с другой стороны, я никуда не спешил — время, чтобы разобраться с собой и с артефактом у меня имелось. Главное было — никому не проболтаться о мече, в том числе и Романову.

И ещё я вдруг ощутил какое-то странное чувство, ранее мне незнакомое — чувство собственной уникальности и невероятной значимости. По сути, ничем не подкреплённое чувство и неуместное. Но на удивление приятное.

Глава 3

— С тобой всё нормально? — спросил Александр Петрович.

— Да, — ответил я. — А что?

— Да вид у тебя какой-то странный.

— Меня впечатлили Ваши слова.

Ответил я на автомате, но вышло удачно. Что-то придумывать не стоило — Романов почувствовал бы, что я вру. А так я сказал правду, но при этом не проболтался про меч.

— Экий ты впечатлительный, — усмехнувшись, произнёс кесарь. — Не замечал раньше такого за тобой.

Я не стал на это ничего отвечать — лишь развёл руками. Тем временем у меня в голове складывалась не очень приятная картина: Романов пригласил меня для важного разговора, рассказал про Великие артефакты и их значимость и в итоге подвёл разговор к Кусанаги-но цуруги. Аккуратно, плавно, так чтобы это выглядело естественно.

И теперь кесарь смотрел на мою реакцию, а я выдал себя с потрохами. Но с другой стороны, а как я ещё мог отреагировать на такую новость? Конечно, в руках себя надо держать всегда, но это легко сказать — удержишь тут, когда внезапно узнаёшь, что подаренный бабушкой меч оказывается одним из величайших артефактов, а возможно, самым великим.